В селе Бастова Рудня Житомирской области похоронили 23-летнюю Сабину Галицкую — медсестру, погибшую в зоне АТО. 20 февраля в БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина), в которой ехали Сабина и трое военнослужащих, попала противотанковая ракета. Двое бойцов получили контузию, третий был тяжело ранен, а медсестра погибла на месте. Наши военные ехали в Катериновку. Сабина везла местным жителям медикаменты.
Хотя Сабина не была замужем, родители решили похоронить ее не в свадебном платье, а в военной форме. Белым был только гроб. «Форма ей к лицу, — сказал „ФАКТАМ“ отец Сабины Станислав Галицкий. — Посмотрите фотографии. Какая она красавица! Когда дочка неожиданно оставила работу в больнице и подписала контракт с Вооруженными Силами, конечно, мы с женой не хотели ее отпускать. Но очень ею гордились. Гордимся и сейчас…»
У Сабины Галицкой остались родители и 19-летний брат, который в конце ноября 2017 года тоже уехал в зону АТО и сейчас служит в составе 95-й бригады. Сабина отправилась на восток раньше, еще в апреле 2016-го. После школы девушка поступила в Новоград-Волынское медучилище, потом какое-то время работала в Барышевской больнице. Когда приняла решение уйти на войну, ей был всего 21 год.
— Мы познакомились на полигоне, — рассказывает «ФАКТАМ» военный медик Наталья Ногайчук. — Помню, как ее привел ко мне начальник медслужбы: «Знакомьтесь, это Сабина». Заходит девочка, совсем еще ребенок. Я все пыталась накормить ее бутербродами, а она ничего не ела, стеснялась. Тихая, скромная девочка. И очень красивая.
Наши ребята сразу обратили на нее внимание. Но Сабине было не до кавалеров. Она сказала, что приехала не романы крутить, а спасать раненых. «Можно, я везде буду с вами ходить? — попросила меня. — Так я быстрее всему научусь». С тех пор мы везде ходили вместе: куда я, туда и она. Сабина раньше работала медсестрой в районной больнице. Но оказывать помощь на фронте, где на все процедуры у тебя несколько минут, — это другое.
Сабина быстро всему научилась. В зоне АТО (там мы оказались после трех недель на полигоне) она ни минуты не сидела на месте. Узнавая, что кому-то нужна помощь, сразу вскакивала: «Я готова ехать!» Ездила и за ранеными, и за «двухсотыми». Обстрелов не боялась. Ребята кричали ей: «Бегом в блиндаж!» — а она их не слушала и бежала за ранеными. Вытащила десятки бойцов из-под обстрелов. Сабина все время ходила под пулями. Когда было очень опасно, командир запрещал ей ехать. Как же она сердилась! Даже до слез доходило: «Почему вы меня не берете?! Я там нужна!»
— У Сабины был позывной?
— Мы его так и не придумали. Бывает, приходит человек — и ты с первых секунд понимаешь, какой ему дать позывной. А Сабина была настолько миловидной девушкой, что мы не могли придумать ей ничего военного. Называли ее просто «красуня». Ей это подходило больше всего.
Сабина рассказывала, что на передовую приехала, потому что очень любила Украину, хотела быть полезной. У них вся семья такая. Когда младший брат узнал, что Сабина служит в зоне АТО, он сказал: «Раз она пошла, я тем более должен». И тоже подписал контракт. О том, что Сабина находится в зоне боевых действий, родные сначала не знали. Она не хотела, чтобы родители волновались, и врала им, что служит на полигоне. Когда нас отпустили в десятидневный отпуск, Сабина боялась ехать домой: «Как я буду смотреть маме в глаза? Придется ей все рассказать. Вот я получу от нее…» После отпуска спросила у нее, чем закончился разговор. И Сабина сказала: «Папа с мамой меня попросили об одном: больше никогда ничего не скрывать».
У Сабины очень хорошая семья. Порядочные работящие люди. Мама тоже медсестра. В день, когда случилась трагедия, я не дозвонилась маме Сабины. Получилось, что родные узнали о ее гибели сами — прочитали вечером в Интернете. Когда мы на следующий день все же созвонились с мамой, бедная женщина еще не осознавала, что дочки больше нет. «Мое сердце должно было почувствовать, что с ней беда, — плакала мама. — А я вообще ничего не чувствовала…» Тогда же она сказала мне, что хочет похоронить дочку не в свадебном платье, а в военной форме…
Последний раз я видела Сабину за день до гибели. Мы попили кофе, посмеялись. Я в шутку у нее спросила: «Замуж когда?» Сабина отшутилась: «Как только, так сразу». Мы давно договорились, что, когда она будет выходить замуж, я обязательно приеду к ней в село и познакомлюсь с ее родней. Увидев меня на прощании, мама Сабины расплакалась: «Как же так? Вы должны были приехать к ней на свадьбу! А приехали на похороны».
— В зоне боевых действий опасность может подстерегать на каждом шагу, — продолжает Наталья. — Мы все, и Сабина в том числе, прекрасно это понимали. Но их поездку в Красногоровку 20 февраля никто не считал очень опасным заданием. К тому же ехали среди бела дня… Сабина должна была оказать помощь местным жителям, везла им медикаменты. Мы часто помогаем местным. Бывает, даже среди ночи кто-то позвонит: плохо старику или ребенку. Просят нашего медика приехать. Командир в таких случаях говорит: «Я вас не заставляю». Но мы все равно едем. Как не помочь? А Сабина за всех чувствовала ответственность…
Несмотря на то что выезд 20 февраля считался относительно безопасным, ребята из 10-й отдельной горно-штурмовой бригады вспоминают: командир не хотел отпускать Сабину в Красногоровку. Но девушка настаивала. «Сама пошла к командиру, стала просить, — вспоминают бойцы. — Стояла вся в слезах: „Почему меня не берут?“ Потом таки уговорила».
— Они не доехали до Катериновки буквально пятьсот метров, — говорит Наталья. — Сабина погибла мгновенно. После ее смерти мне позвонили, наверное, больше тысячи человек. Ребята не могли поверить в гибель Сабины. На похороны приехали даже те, кто уже демобилизовался или перевелся в другие подразделения. Взрослые мужчины не сдерживали слез. Почти все принесли розы. Знали, что Сабина любила именно эти цветы. Тропинку, по которой гроб несли в храм, мы тоже усыпали розами…
— Если будете писать статью, напишите пожалуйста, что мы очень благодарны всем, кто помнит и любит нашу Сабину, всем, кто был на похоронах, — попросил корреспондента «ФАКТОВ» отец Сабины Станислав Галицкий. — Ребята очень ее любили. А она — их. Когда дочка приезжала в отпуск, она читала сводки из зоны АТО и говорила: «Там мои ребята. Вдруг им нужна помощь, а я здесь?» Во время этого приезда она призналась нам, что уже давно служит в зоне АТО. До этого не говорила. Иногда, разговаривая с ней по телефону, мы слышали выстрелы. «Это на полигоне идут учения», — уверяла Сабина.
Решение подписать контракт с ВСУ она приняла сама, ни с кем не советуясь. В Барышевской райбольнице Сабина была на декретной ставке и понимала, что надолго там не задержится. Она очень хотела помогать людям. Нас с женой поставила перед фактом. Конечно, мы отговаривали… Но она уже все решила.
20 февраля был обычный день. Жена с утра, как всегда, позвонила Сабине, они поговорили… А в обед дочка разговаривала с нашим младшим сыном, он сейчас тоже служит по контракту. Вечером дозвониться Сабине жена уже не смогла. А потом увидели в Интернете ее фотографию с подписью «Вечная память».
Большое спасибо всем, кто сейчас присылает нам деньги. Сабину уже похоронили, а до сих пор приходит помощь. Военные сказали, что хотят сами поставить дочке памятник… Мне даже неловко. Хочу узнать, в каком состоянии ребята, которые были вместе с Сабиной в той машине. Деньги, которые мне сейчас присылают, дочку уже не вернут. Зато могут понадобиться ребятам на лечение. Думаю, Сабина распорядилась бы этими деньгами именно так. От нее у меня осталась только память. А хлопцам надо жить.
Обстоятельства гибели Сабины Галицкой в «Фейсбуке» подробно рассказал военнослужащий Вооруженных Сил Украины Глеб Бабич. Его пост, как нельзя лучше показывающий отношение военных к погибшей медсестре, приводим дословно: «ПТУР (противотанковая управляемая ракета. — Авт.) прилетел, когда до поворота и капонира осталось всего ничего. На этом участке «нуля» был риск обстрела из стрелкотни, поэтому все находились внутри машины. Под защитой легкой, но держащей пулю брони. Водитель БРДМ разведки успел заметить светящееся, прыгающее пятно и резко взять влево, уходя с траектории. Машина попала в яму, накренилась на один бок. Это и спасло большинство. Ракета ударила страшно, но не смогла правильно «уткнуться» в движущийся и кренящийся борт. ПТУР сработал не так, как должен был. Кумулятивная струя не попала внутрь машины, выжигая напрочь закрытый в тесной бронированной коробке экипаж.
От удара водитель потерял сознание и лег на руль. Оглушенный и контуженный командир машины, наклонившись, дотянулся до руля и смог довести искалеченную машину до спасительного капонира. Второй выстрел однозначно стал бы последним. Машина ткнулась в стенку мерзлой ямы и затихла. Слышен был только голос раненого. И больше не было Сабины.
Огромная кинетическая энергия ракеты проломила и изорвала борт. Большой кусок обшивки, разлетевшись, ушел внутрь. Туда, где напротив сидела Сабина с медицинским рюкзаком. Шансов не было.
Сабина ехала оказывать помощь жителям недавно освобожденной Катериновки. Это была главная часть ее боевой задачи. Собрать сведения о людях, нуждающихся в помощи, особенно пожилых. Сделать все, что может сама. Передать сведения медикам бригады для подготовки более масштабной помощи. Так уже делали недавно. В освобожденной Новоалександровке.
Ее любила вся бригада. Вся 10-я горно-штурмовая. Добрый, светлый, неравнодушный человечек. Чуткий, неутомимый и веселый комочек энергии. Маленькое радостное солнце. Разведчики в ней души не чаяли. Называли душой разведроты. Любили.
Это была ее вторая ротация. Первая прошла под Марьинкой. Совладать с ее лучащейся энергией было тяжело. Сочетание веселой девчонки и настоящего бойца. Она хотела быть всегда там, где все. Даже если это опасно. Хитрили. Берегли.
В этот раз все должно было быть штатно. Задача была скорее гуманитарной. Участок был относительно спокойным. Перемирие. Но в засаде сидел профессиональный, отлично обученный и напрактиковавшийся расчет ПТУР. И оператор-снайпер. Готовился. Выжидал. Охотился. Не боялся — наши ВОПы (временный опорный пункт. — Авт.) соблюдали установившуюся тишину. Отработал и где-то поставил себе «зарубку» на память.
Ты считаешь себя охотником. Ты еще где-то ходишь. Ты еще дышишь. Но ты уже мертв. Мы тебе это гарантируем.
Сабинку не вернуть. Для нас это шок. Для всех. Особенно для разведчиков. Каждый из них хотел бы отмотать время назад и сесть на ее место. Это не преувеличение и не красивые слова «к месту». Вопрос «почему она, почему не я» задавался каждым и многократно. Потому что так не должно было быть. Не с ней.
Уже ничего не сделаешь. Уже отплакали похороны. И до сих пор не верится.
Хочется только все время просить прощения у родителей. Да, она была бойцом, и риск был заложен в ее профессию, пусть даже и военного медика. Но это противоестественно, когда погибает девчонка 23 лет. Не зря. Защищая. За всех. Но все равно — больно.
Родители нас не винят. Все понимают. Но это помогает мало. Запомните это и вы, те, для кого «войны нет». Эта девочка была на войне. Чтобы не гибли ваши дети. И вы тоже. Не заламывайте руки. Не кричите «Доколе?». Просто поклонитесь памяти маленькой, хрупкой, доброй девушки, погибшей как воин. За вас…"
На гибель Сабины Галицкой уже отреагировали в Госдепартаменте США, подчеркнув, что ответственность за продолжение боевых действий и гибель людей в Донбассе несет Россия.
«Россия продолжает конфликт, который уже унес более 10?000 жизней. Мы получили сообщение об убийстве 23-летней украинской медсестры, которая пыталась помочь мирным жителям возле линии разграничения. Этот инцидент напоминает, что конфликт в Восточной Украине продолжается. Гражданские лица и спасатели ежедневно сталкиваются со смертельной опасностью», — заявила официальный представитель Госдепартамента Хизер Нойерт на брифинге в Вашингтоне 22 февраля.
На днях в СМИ появилась информация, что осколки металла, который убил Сабину Галицкую, привезли в Киев. Специалисты должны установить, откуда ракета попала в Украину.
