Теракты в Париже, произошедшие накануне саммита «Большой двадцатки», заставили мировое сообщество позабыть не только об экономической повестке, но и о «растущей угрозе со стороны России». На первый план вышла реальная и более страшная угроза терроризма. Москва, давно призывавшая к объединению усилий и созданию по-настоящему широкой международной антитеррористической коалиции, наконец, получила ответ. «Жизнь развивается очень быстро и преподносит нам уроки. Трагические события только подтвердили нашу правоту», — заметил Владимир Путин на исходе саммита. Корреспондент «Ленты.ру» наблюдал за работой президента России в турецкой Анталье.
Когда президент Сирии Башар Асад отозвался на трагедию в Париже фразой о том, что на его родине такое творится уже пять лет, он, вероятно, понимал, что его геополитические ставки выросли. После гибели мирных людей в мирной Европе политики увидели общего врага — террористов. Вопрос о смещении Асада отошел на второй план. Уже на второй день саммита «Большой двадцатки» премьер-министр Британии Дэвид Кэмерон заявил, что разногласий по судьбе сирийского лидера все меньше. И пообещал: он убедит свой парламент и свой народ в том, что Британия должна присоединиться к авиаударам по позициям «Исламского государства» (ИГ, запрещена в России решением суда — [i]прим. «Ленты.ру»[/i]) в Сирии.
«Мы встречаемся после совершенно ужасных трагических событий в Париже, и, как вы сказали, нужно работать вместе для того, чтобы бороться с терроризмом», — отметил в понедельник на встрече с Путиным Кэмерон.
Это были их первые официальные переговоры после саммита «Большой двадцатки» в Брисбене в прошлом году. За год не произошло ничего, что могло бы изменить атмосферу их общения. По мнению британской прессы, Кэмерон на саммите должен был убедить Путина в том, что российская кампания в Сирии лишь подливает масла в огонь. А президент Сирии Асад — главное препятствие для установления мира в регионе.
Но две трагедии — крушение российского авиалайнера на Синайском полуострове и теракты в Париже — повлияли не только на повестку саммита, но и на российско-британские отношения. Путин признал, что они переживают не самые лучшие времена, но «есть определенное оживление».
Он обращался к Кэмерону по имени, переходя на «ты». Поблагодарил британца за телефонный звонок, в котором тот «высказывал свои соображения по поводу причин трагедии и делился сведениями, полученными от британских спецслужб». Эта ремарка могла означать, что Кремль готов объявить о том, что причиной крушения российского авиалайнера на Синайском полуострове был теракт.
Однако пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков постоянно подчеркивает, что никакие версии исключать нельзя, неверно было бы «артикулировать какие-то предварительные догадки». Путин придерживается той же позиции. «Если был взрыв, то на обшивке лайнера, на вещах пассажиров должны остаться следы взрывчатого вещества. Это неизбежно», — подчеркнул он в ходе пресс-конференции по итогам саммита «двадцатки».
[url=http://kremlin.ru]
«Нас просили перенести платеж на следующий год в объеме 3 миллиардов [долларов]. Я сказал, что мы готовы на более глубокую реструктуризацию. Готовы на то, чтобы в этом году вообще не получить никаких денег, а в следующем году получить миллиард, в 2017 году — еще миллиард и в 2018 году — еще один миллиард», — объяснял Путин.
По его словам, он обсуждал это предложение с Обамой и с министром финансов США Джейкобом Лью. Гарантии о выплате долга Россия хотела бы получить именно от американцев.
Уже давно и настойчиво японский премьер-министр Синдзо Абэ твердит о необходимости подписать мирный договор с Россией. «Как политик, как премьер-министр, я хочу добиться этого во что бы то ни стало», — неоднократно говорил он.
Мирный договор не был заключен после Второй мировой войны по всем известной причине: Япония оспаривает принадлежность России четырех островов Курильской гряды — Итурупа, Кунашира, Шикотана и Хабомаи, называя их «Северными». Путин же не раз заявлял, что Россия искренне заинтересована в решении проблемы Курильских островов, но на условиях компромисса без ущемления интересов обеих сторон. Каков этот компромисс, остается неясным. Но у Японии, похоже, есть решение, которое она настойчиво продвигает.
В первый день саммита Абэ завладел вниманием Путина, передав ему несколько документов. Он сидел рядом и комментировал их содержание. Спустя несколько часов состоялась официальная встреча двух лидеров, хотя она и не была запланирована в графике российского президента. Темп, к слову, довольно интенсивный — до этого политики встречались в сентябре, на полях юбилейной сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
Предварительный итог, по сообщениям Кремля, таков: визит Путина в Токио возможен, но конкретные даты еще не названы. Японский премьер также посетит один из регионов России. Пока неизвестно, какой именно. Может, Курилы?
В августе острова посещал премьер-министр России Дмитрий Медведев. Токио отреагировал традиционно: выразил официальный протест.
После двухдневных заседаний саммит завершился принятием совместных заявлений с общими фразами, не дающими ответа на вопрос, когда и как будет создана подлинная антитеррористическая коалиция. Но на взгляд Путина, ее создание возможно.
«Ничего сложного здесь нет», — уверен он. Сотрудничество может быть налажено и на политическом уровне, и на уровне спецслужб, которые должны активнее друг с другом работать. По мнению президента, соревноваться в том, кто работает лучше, сейчас не время.
Путин также отметил, что на саммите в Анталье критика в адрес операции российских Воздушно-Космических сил в Сирии практически не звучала. И это понятно. «Трудно нас критиковать, когда нам говорят: вы бьете не туда, а мы говорим: скажите, куда, назовите цели, но они не дают. Мы бьем не туда? Скажите, куда не надо. Тоже не дают. Ну как нас критиковать?» — объяснил Путин.
«Я не хочу ерничать на этот счет, но, как ни странно, на это есть свои резоны и причины. И одна из них, я вам скажу сейчас прямо, заключается в том, что нам боятся давать территории, по которым не надо наносить удары, опасаясь, что именно туда мы и будем удары наносить. Не доверяют! Судят, исходя из своих представлений о порядочности», — добавил президент России.
Путин признал: от террористических атак никто не застрахован. Франция, как известно, занимает жесткую позицию в отношении Асада. «Ну и что, это уберегло Париж от террористической атаки?», — задался риторическим вопросом президент. И тут же сам на него ответил: «Нет».
Но главное, на Западе снова изменилось отношение к России. Не соглашаясь с тем, что на прошлом саммите «двадцатки» он находился в изоляции, Путин признал: там «отношения были напряженными». «Это чувствовалось. Это правда», — заметил он.
Однако возникли новые вызовы, и их трудно будет решать в одиночку.
Татьяна Меликян
