Утром 12 февраля 1864 года в храм Святого Георгия в Грузинах — ныне это Большая Грузинская улица в Москве — пожаловал Великий князь Николай Николаевич. Здесь был устроен молебен о благополучном открытии первого в Российской империи зоологического сада.
В середине позапрошлого столетия окраинные Пресненские пруды были излюбленным местом отдыха москвичей. В парк с тенистыми аллеями, беседками и гротами в погожие дни длинной вереницей тянулись кареты, пролетки — на пикники и танцы с фейерверками. Этот уголок Пресни считали одним из самых веселых мест в городе.
В 60-х годах XIX столетия здесь появились мастеровые. Они что-то сколачивали, строили, воздвигали, а потом окрестности наполнились странными звуками — лаем, рычанием, клекотом, хлопаньем крыльев. Заслышав подобный шум, жители близлежащих домов истово крестились…
Прослышав о визите великого князя в храм Святого Георгия, у чугунной ограды собрался народ. Начались разговоры о том, что же привело сына покойного Николая Первого и вдовствующей императрицы Александры Федоровны на московскую окраину. Между прочим, именно она способствовала устройству в Москве по примеру других европейских городов парка, где можно было полюбоваться на экзотических животных.
После окончания службы князь со свитой перешел в зоосад, где священник окропил святой водой клетки и вольеры. Наконец отворились ворота для горожан. Несмотря на лютый мороз, их собралось несметное количество, и некоторые буквально обомлели, увидев вблизи тигров, львов, носорога.
В Москве издавна были популярны передвижные зверинцы. Один располагался на Тверской, второй — на месте нынешнего здания Политехнического музея. Были и другие — на Цветном бульваре и в Измайлово. Прозвали эту забаву «менажерками» — от французского menagerie, что означает зверинец. Но в них обычно показывали лишь нескольких животных.
Пресса, разумеется, не обошла вниманием открытие зоологического сада, созданного при активном участии членов Императорского общества акклиматизации животных и растений. Еще до открытия о новинке рассказали «Московские ведомости». Газета «Русский инвалид», выходящая в Санкт-Петербурге, писала, что «ко дню открытия в Московском зоологическом саду собрано более 300 экземпляров животных, из которых почти все, исключая каких-нибудь пяти-шести, составляют пожертвования людей, близко сочувствующих делу акклиматизации».
Через несколько месяцев после открытия зоосад посетил Александр Второй. Император остался доволен осмотром и «изволил пожаловать» в коллекцию животных: слона из Царского Села, подаренного бухарским эмиром, а также три зубра и четыре косули из Беловежской пущи.
Кроме диких, в зоосаде содержались домашние животные: свиньи, овцы, козы, коровы, пони, куры, гуси, голуби. «Безобидные жвачные: олени, козы, ослы и проч. разгуливают в легких загородках с хлевами и домиками в изящном швейцарском вкусе, — сообщал журнал «Кругозор». — Буйволы, зубры, носорог и прочие опасные твердокожие — за крепкими частоколами из бревен. Большой деревянный зверинец, выстроенный снаружи в русском стиле, содержит длинный ряд клеток для больших кошек, гиен и проч., между тем как медведи заключены в каменном цвингере с толстыми железными решетками».
Собрать коллекцию «полезных» животных со всего мира, акклиматизировать их в российских условиях, заняться их размножением и продажей для сельскохозяйственных нужд предложил ученый-зоолог Карл Рулье. Этой идеей он увлек богатых и состоятельных людей, которые ссудили на ее реализацию немалые средства. Однако самому зоологу не удалось дожить до открытия парка для животных.
Парк быстро стал популярным. «Зоологический сад открыт для публики ежедневно, с 9 часов утра до сумерек, — писали «Московские ведомости». — Плата за вход в сад со взрослых и малолетних по воскресеньям 10 коп., в прочие дни недели 20 коп. По воскресеньям и праздникам с 1 часу пополудни до сумерек играет оркестр военной музыки под управлением Кренбринга. Катанье с гор, на коньках и оленях. При неблагоприятной погоде музыка отменяется».
Регулярно сообщалось также о появлении потомства у зверей, изменениях в экспозиции, визитах именитых гостей и их финансовой помощи.
Для содержания животных, коллекция которых постоянно пополнялась, требовалась уйма денег. В 1874 году зоосад был передан частному предпринимателю Алексею Рябинину, однако тот не только не улучшил положение парка, но и довел его почти до полного разорения. Публика, несмотря на множество увеселений, стала обходить его стороной, ибо смотреть на голодных зверей и убогую обстановку, в которой они находились, было невыносимо.
К тому же у зоосада скопился огромный долг. Энтузиастам пришлось срочно спасать свое детище.
Благодаря пожертвованиям частных лиц и самоотверженной работе профессоров Московского университета Анатолия Богданова и Алексея Маклакова, зоологов Владимира Попова, Николая Кулагина, Владимира Вагнера и других членов Общества акклиматизации животных и растений положение несколько улучшилось. Но впереди были новые напасти.
Во время революции 1905 года зоосад оказался в эпицентре сражений. Парк зверей сильно пострадал: был разрушен аквариум, сгорели многие здания с архивами и библиотекой, погибли некоторые животные.
После двух революций 1917 года — Февральской и Октябрьской — зоосад снова оказался на грани разорения. Денег не было, за зверями стало некому ухаживать. Общество акклиматизации животных и растений распалось — одни ученые эмигрировали, другие погибли. Жалобно ревущие и кричащие обитатели клеток и вольеров кормились исключительно за счет подачек случайных посетителей.
Вскоре произошло два важных события: в марте 1919 года зоологический сад был национализирован, его снабжение и финансирование значительно улучшилось. Спустя пять лет, в 1924 году, московские власти передали парку зверей расположенный по соседству земельный участок, после чего площадь зоосада расширилась до Садово-Кудринской улицы. На новой территории соорудили искусственные возвышенности — «Остров зверей» и «Турью горку», построили обезьянник и павильон «Полярный мир».
Валерий Бурт
