Что происходит в Польше? С чем были связаны недавние массовые протесты в Варшаве? В чем состоит и как протекает противостояние либеральной и консервативной частей польского гражданского общества? Об этом и многом другом — в интервью с редактором польского журнала Liberte, координатором европейской экспертной сети 4liberty.eu от «Фонда Фридриха Науманна за свободу» Ольгой Лабендович (Olga Labendowicz).
Недавно Польшу охватили мощные антиправительственные протесты. Означает ли это, что правительство пересекло некую «красную линию»?
Ответ зависит от того, к кому обращен вопрос. С одной стороны, правительство партии «Право и справедливость» по-прежнему пользуется поддержкой достаточно большой части населения (согласно опросу IBRiS, в октябре, на волне протестов против запрета абортов, показатель несколько снизился, но сегодня вроде бы наметилась тенденция к повышению: в исследовании компании Millward Brown для TVN отмечается послекризисный рост данного показателя на 38%), а это может означать, что все в порядке.
С другой стороны, экономисты, конституционалисты, журналисты и защитники окружающей среды говорят о том, что правительство продолжает вмешиваться в государственные дела за пределами своей компетенции (это прежде всего Конституция и Конституционный суд), тем самым оказывая разрушительное влияние на соответствующие сферы государственной деятельности. Противопоставить этому оппозиция фактически ничего не может, поскольку партии «Право и справедливость» принадлежит парламентское большинство. Поэтому оппозиционные партии прибегают к протестам и демонстрациям, а граждане следуют за ними (либо организовывают акции протеста самостоятельно), так как понимают: иметь собственное мнение (пусть и не совпадающее с их представлениями и убеждениями) — это не преступление, а вот подозрительные, поспешные и зачастую просто злобные высказывания и решения действующих лидеров нашего государства нельзя оставлять без внимания. Особенно если все это исходит от человека, который не является ни членом правительства, ни президентом, но чье влияние легитимизировано этими институтами, что позволяет ему изменять или расшатывать государство по своему усмотрению или сообразно своим прихотям. Это то, чем сейчас занимается Ярослав Качиньский. Наконец, нужно иметь смелость, чтобы заявить Reuters: «Можно сказать, что я обладаю серьезным политическим авторитетом, (...) но в действительности большинство решений принимаются против моей воли и без учета моего мнения». Как будто это и так не очевидно.
Несомненно, правительство (или, точнее, господин Качиньский) обладает собственным видением будущего Польши. И хотя, в общем, ничего плохого в этом нет, так как (о чем «Право и справедливость» часто напоминает) правительство в прошлом году получило вотум доверия большинства граждан, однако много времени не потребовалось, чтобы понять: если в течение года правительство вмешивалось в столь многие сферы (попытки, парализовав работу Конституционного суда, внести в Конституцию поправки, запрещающие аборты, снижение пенсионного возраста, реформу образования, поправки в области защиты окружающей среды), то в следующие три года у Польши есть реальные шансы существенно измениться, и не обязательно в лучшем смысле.
Похоже, что любые досрочные выборы — весьма далекая перспектива. Что же остается протестующим, чтобы их услышали?
Вы абсолютно правы. Конечно, раздаются призывы к президенту и правительству уйти в отставку, но, похоже, этого не произойдет. Партия «Право и справедливость» по-прежнему у власти и держит страну в своих руках. Не забывайте, что и правительство, и президент, будучи выходцами из этой партии, остаются в полном ее распоряжении. Подтверждениями тому стали телеобращение премьер-министра Беаты Шидло, обвинившей оппозицию в «нанесении вреда Польше», и письменное обращение президента Анджея Дуды в связи с протестами против ограничения свободного доступа журналистов в здание парламента. И премьер-министр, и президент упрекают оппозицию в раздувании проблемы и в политической безответственности.
Несмотря на решимость обустроить Польшу по стандартам «права и справедливости», под влиянием протестов они уже отступили на несколько шагов назад — например, в вопросе запретов на аборты. Возможно, они не внемлют доводам разума, но что такое сила протестов, определенно понимают, особенно если протесты поддерживают зарубежные масс-медиа. Вопреки обвинениям в предвзятости мнение зарубежных средств массовой информации и показатели экономических рейтингов все еще могут служить аргументами в переговорах с правительством. В конце концов, разве не лучше будет спокойно провести изменения, а не превращать их в центр всеобщего внимания из-за акций протеста?
Почему голосование бюджета вызвало столь эмоциональную реакцию общества?
Очень важно понимать, что до голосования по бюджету накал эмоций уже был достаточно высок. 13 декабря канцелярия Сейма объявила о намерении ввести ряд ограничений на работу журналистов (что, по мнению инициаторов идеи, было навеяно решениями, принятыми в других странах и Европарламенте). Предусматривалось создание медиа-центра, где представители прессы могли лишь смотреть трансляцию дебатов [подразумевалось запретить журналистам доступ в кулуары парламента для интервьюирования депутатов, а также ограничить количество журналистов до двух (с документально подтвержденным опытом работы в качестве политического репортера) от каждого средства массовой информации]. Вместе с тем предполагалось, что ограничения для национальных масс-медиа будут не столь суровыми. Данное решение вызвало всплеск негодования.
Во второй половине дня 16 декабря в Cейме должно было состояться голосование за проект бюджета. Во время обсуждения бюджета на пленарном заседании оппозиция призвала отменить ограничения для прессы. Когда депутат Михал Щерба («Гражданская платформа»), высказываясь с трибуны за поправку о субсидировании культуры, впервые поднял небольшой плакат с надписью «Свободу прессе», это вызвало крайне раздраженное замечание со стороны маршала Сейма Марека Кухциньского («Право и справедливость»). Убрав плакат, Михал Щерба попробовал пошутить: «Дорогой маршал, музыка смягчает сердце...» (отсылка к субсидированию Варшавского симфонического оркестра), но тут же был прерван маршалом, который отключил микрофон, сделал повторное замечание депутату и отстранил его от участия в парламентской сессии. В ответ оппозиция потребовала отозвать решение и заблокировала трибуну и президиум. Маршал объявил об окончании заседания. Между тем лидер «Права и справедливости» Ярослав Качиньский отозвался о действиях оппозиции как о «парламентском хулиганстве».
Приблизительно в 8 часов вечера того же дня лидер «Комитета защиты демократии» Матеуш Кийовский организовал перед зданием парламента демонстрацию, в которой приняли участие несколько тысяч человек. Представители проконституционной и продемократической организации Obywatele RP (Граждане Республики Польша) попытались войти в здание парламента, но были остановлены полицией. Примерно в 9:30 вечера маршал перенес сессию в Колонный зал, где бюджет был принят депутатами партии «Порядок и справедливость» и присутствовавшими двумя депутатами от партии Kukiz’15. Оппозиционные депутаты заявили о том, что им не дали войти в помещение. Однако в заявлении, опубликованном 21 декабря на сайте Сейма, маршал Кухциньский подчеркнул, что «любой депутат мог войти в Колонный зал через главный вход и участвовать в голосовании». Голосование происходило путем поднятия рук, что, в свою очередь, не давало возможности выяснить, как тот или иной депутат голосовал по другим вопросам. Все это привело к эскалации напряженности в средствах массовой информации и обществе в целом, а также к нарастанию протестов.
На следующий день охрана маршала сейма обратилась к полиции за помощью «в обеспечении безопасности и порядка в здании Сейма и на прилежащей территории», как о том говорится в заявлении от 20 декабря. Неудивительно, что парламент выглядел защищенным от народа и прессы. Однако нарастание напряженности стало результатом отсутствия доброй воли со стороны маршала и принципиального нежелания правящей партии сотрудничать с кем бы то ни было — будь то оппозиция или зарубежные масс-медиа. Сейчас проблема состоит в том, что некоторые воспринимают ситуацию слишком серьезно, а некоторые — недостаточно серьезно. Можно ли достичь баланса и начать диалог? Время покажет.
Возможно, мы наблюдаем широкий фронт антиконсервативной оппозиции в Польше?
Я не верю, что нынешние события говорят о смягчении консерватизма, традиционно свойственного польскому обществу. Глобализация уже сделала, сколько могла в этом отношении, открыв общество для других культур и более либеральных идей терпимости. Дело, наверное, не в смягчении, а в том, кто сейчас на виду. Бунтари, все подвергающие сомнению, всегда более заметны, нежели конформисты. Комитет защиты демократии (KOD) делает все возможное, чтобы вовлечь людей в акции протеста против нынешнего политического курса, но правда в том, что он, кажется, также пробудил давние настроения националистов, которые при поддержке католической церкви и при попустительстве властей набирают все больше силы. Целое поколение бунтарей, грезящих революцией, наконец нашло выход своей жажде деятельности, стремлению заявить о том, что их беспокоит, и быть услышанными. Под давлением или при необходимости поляки не медлят: общество, которое впало в политическую спячку в девяностые и двухтысячные, кажется, начинает пробуждаться. Означает ли это, что необходимость назрела? Похоже, да. В стране с сильными протестными традициями это означает пробуждение поляризованного гражданского общества, объединенного одной из двух целей: стричь купоны так называемых добрых перемен либо дискредитировать достоинства и законность этих перемен.
Что если легитимное правительство (каковым оно, очевидно, является) ответит на массовые акции протеста полицейскими мерами?
Они могут быть популистами, они могут полагать, что теперь государство в их собственности, но я не думаю, что они прибегнут к физической силе. Все происходящее отчасти напоминает театр: они хотят показать обществу и оппозиции, что обладают монополией на: а) власть, б) истину и в) контроль.
Однако в обществе и правительстве все еще жива память о бесчеловечных действиях со стороны государства в Польской Народной Республике. По крайней мере, нам бы хотелось, чтобы об этом помнили. По этой причине маловероятно, что нынешняя власть прибегнет к аналогичным мерам. Польша не Турция. По крайней мере, пока и, надеюсь, в будущем.
Обладает ли либеральная часть польского общества достаточным нравственным авторитетом, чтобы каким-то образом снять остроту конфликта и урегулировать его путем установленной демократической процедуры?
Ответ печален, но прост: нет. До тех пор, пока «Право и справедливость» имеет большинство в парламенте, единственное, что в состоянии сделать часть общества, которую можно рассматривать как оппозицию, — это заявлять о своем беспокойстве. Прислушается правительство или нет, зависит от того, найдет ли оно что-то полезное для себя в этих высказываниях. Депутаты, как и президент, были избраны демократическим путем, и теперь нам всем, и либералам в том числе, придется испытать на себе последствия этого выбора.
И последний вопрос. Что, по вашему мнению, увидит мир в нынешних протестах — признак здоровой демократии или очередной углубляющийся политический кризис?
Ответить несложно: и то, и другое. Демократия не лишена недостатков, это не новость. Взгляните на США: им еще предстоит ответить на серьезный вызов, который преподнесла демократическая система. Прежде всего я полагаю, что демократия никогда не была и не будет здоровой — это всего лишь система, а системы легко выходят из строя. Это, как компьютер, который, будучи даже самым высокотехнологичным, когда-нибудь ломается. Необходим человеческий фактор, чтобы при необходимости осуществить изменения. В этом все дело. Сегодня все больше и больше людей обвиняют демократию во всех мыслимых неприятностях. Мне понятны причины этого недовольства, но люди забывают, что это их задача — привести все в порядок. Вспомните, что писал Шекспир в «Юлии Цезаре»: «Не в звездах, нет, а в нас самих ищи причину...».
Что касается второй части вопроса: разумеется, политический кризис в Польше продолжает углубляться. Правительство не успокоится, пока Польша не станет такой, какой ее желает видеть Ярослав Качиньский. Проблема в том, что правительство ведет себя, как избалованный ребенок: то ему хочется поиграть с детьми в песочнице, а то вдруг начинает жадничать и никому не дает лопаточки и ведерки. В результате единственное, что ему удается построить, это замки из песка.
Сообщает liga.net
