Год назад в Москве был создан первый частный Свято-Софийский детский дом для детей с тяжелыми множественными нарушениями развития, который все называют просто Домик. Туда переехали 22 ребенка, ранее жившие в интернате для умственно отсталых детей, в самом тяжелом из его отделений. Среди этих детей старшей и самой сложной была семнадцатилетняя Оля. О том, как Домик помог Оле и другим детям вернуться в жизнь, рассказывает специальный корреспондент Русфонда Вера Шенгелия.
В Центр лечебной педагогики (ЦЛП) Олю привезли из интерната для умственно отсталых детей сестры православной службы «Милосердие», которые работали волонтерами. Им тогда удалось договориться с руководством интерната, что детей из самой тяжелой группы будут возить в ЦЛП на занятия. Я приехала помочь, мне быстро рассказали, что среди них будет очень тяжелая взрослая девочка: не говорит, не ходит, острые приступы самоагрессии, руки всегда связаны. Договорились, что на нее сначала посмотрит штатный врач-невропатолог ЦЛП. Так я впервые увидела Олю.
Света Емельянова, тогда старшая сестра-волонтер в интернате, а теперь директор Домика, держала Олю на руках. Осмотрев Олю, доктор, среди прочего, сказал: «Такое ощущение, что вы даете ей недостаточно воды, нужно увеличить потребление жидкости». Это звучало простой медицинской рекомендацией, обычной фразой, но в комнате все как-то разом замолчали, что-то явно было не так, и вдруг кто-то из волонтеров, ужасно смущаясь, сказал: «Им не дают больше воды, потому что памперсов положено только три штуки в день».
Я стояла в маленькой комнате в здании, находящемся в Москве, столице большой страны. На дворе XXI век, во всем мире миллионы людей только и занимаются тем, что придумывают, как сделать жизнь детей лучше и интереснее, изобретают новые игрушки и развлечения, новые модели детской обуви и одежды. Медицина и наука шагнули в заоблачные дали: люди научились выхаживать 500-граммовых недоношенных младенцев, возвращать детям слух, зрение. А маленькой девочке-сироте не давали воды, потому что в ее интернате не хватало памперсов.
Несколько дней после этого я ходила и думала, что где-то в одном со мной городе стоят огромные концлагеря, в которых детям не дают воды, а я просто продолжаю жить своей жизнью. Не выхожу на митинги, не беру штурмом эти концлагеря, просто живу — вожу собственных детей в театр и на экскурсии. Так что все, что случилось дальше, я иначе как освобождение пленников воспринимать не могла.
ПОМОЧЬ БОЛЬНЫМ ДЕТЯМ
