Билет и при нём задачи

Фото: Макс Левин
Избирательная кампания для кандидатов в президенты как экзамен для студентов – «всегда праздник». Вытягиваешь «билет», а «при нём задачи». И не только по теме «прямые функции»: укрепление обороноспособности, осуществление внешней политики, реформирование судебной и правоохранительной системы, но и «сложноподчинённые», экономические. Поскольку первое лицо будет иметь непосредственное отношение к формированию коалиции, назначению главы правительства, руководителей Нацбанка, Антимонопольного комитета и прочим «уравнениям с неизвестными», их решения будут влиять на экономический результат и, как следствие, – на выполнение его обещаний по удовлетворению жизненно важных интересов избирателей. Разного рода «эксперты», «ведущие экономисты» и «реформаторы» уже принялись наперебой давать советы по этому поводу. У них один лейтмотив – сведение роли государства до выполнения правоохранительной функции, обеспечения правосудия и базовой социальной помощи, а также представительства в международных отношениях. Нисколько не претендуя на истину в последней инстанции и не критикуя оппонентов, ведь отработка зарубежных грантов – «дело благородное», обозначим три ключевых вопроса, ответы на которые могут помочь кандидатам сфокусироваться на стратегических приоритетах, а избирателям – сделать осознанный выбор.

Вопрос №1 Почему Украина стала наибеднейшей страной в Европе?

Во всех ВУЗах на экономических специальностях, ссылаясь на учения Адама Смита, рассказывают о причинах «богатства народов». Главные из них – накопление капитала за счет увеличения производительности труда и «правильное» применении этого капитала. Сегодня «барометром» для измерения способности страны наращивать богатство служит валовое накопление основного капитала, которое в широком смысле означает инвестиции в технику и технологии для создания нового дохода. Его долю в ВВП называют «инвестиционный коэффициент». Эксперты ООН ещё в 1970-х гг. установили числовую зависимость: если значение коэффициента увеличить до 20%, экономика будет расти на 4-6% в год; до 25-30% – тогда темпы поднимутся до 7-8%; а вот 35% и выше – ускорят развитие «семимильными шагами» – до 9 и более процентов.

Фото: forexaw.com
Неопровержимым доказательством, что этот принцип работает, являются страны «экономического чуда». Мировой Банк в докладе Стратегии устойчивого роста и развития в интересах всех слоёв населения оценил истории недавнего успеха 13 экономик, которые демонстрировали, по меньшей мере, 7-ми процентный прирост на протяжении не менее 25 лет. Во всех случаях ключевую роль играла промышленность, технологическое развитие которой позволило достичь такого уровня накопления, который не может не впечатлять: Япония – 39% ВВП в 1973 г., Сингапур – 46% в 1984 г., Южная Корея – 39% в 1991 г., Малайзия – 44% в 1995 г., Китай – 46% в 2013 г. В Украине инвестиционный коэффициент был на пике 27% в 1992 г. Затем началось падение, в результате которого сегодня показатель находится на отметке 16%. Основная причина – обвал промышленности с 38 до 12% ВВП, главным образом из-за выбытия с «дистанции» машиностроительных предприятий. Многие украинские «реформаторы», кивая на Запад, указывают, что там индустрия тоже сократилась, а ей на смену пришел сектор услуг на базе информационно-коммуникационных технологий. С этим нельзя не согласиться, только есть одно НО. Великобритания – пионер промышленной революции – в период бурной индустриализации 1830-1870 гг. увеличила вклад промышленности с 9% до 23% ВВП, при этом доходы на душу населения, по оценкам британского экономиста Ангуса Мэдисона, выросли почти вдвое – с 1749 до 3190 долл. по ППС (constant 1990 international $). В 2017 г. вклад промышленности Туманного Альбиона в ВВП, как и 200 лет назад, был на уровне всё тех же 9% ВВП. НО эти их нынешние 9% и наши 12%, как говорят в Одессе, – две большие разницы, поскольку производственные возможности ( manufacturing capability ), которые характеризуются добавленной стоимостью промышленности на душу населения, в Великобритании достигают 3656 долл., а в Украине – 327 долл. Откуда такая разница? Эксперты ЮНИДО, проанализировав изменения структуры ВВП в зависимости от роста доходов стран, установили, что предпосылками естественного оттока капитала из индустрии в сектор услуг является комбинация двух факторов: достижение промышленностью отметки 30% в ВВП, а валового национального продукта (ВНП) на душу населения – по меньшей мере 12 тыс. долл . По их мнению, такие условия создают фундамент для развития сектора услуг, способного стать локомотивом стабильного экономического роста благодаря устойчивым межотраслевым связям, технологическим инновациям, высокой добавленной стоимости и производительности труда.

Фото: EPA/UPG
В Украине «сворачивание» промышленности произошло при более низких доходах, нежели ранее демонстрировали постиндустриально настроенные европейские страны. В период с 1989 по 1999 г., несмотря на тенденцию к сокращению, вклад украинской промышленности оставался близок к 30%. При этом ВНП на душу населения не превышал 2 тыс. долл. Такие реалии не могли создать необходимые предпосылки для становления высокотехнологичного сектора услуг, способного обеспечить рост экономики. Впрочем, как нет этих предпосылок и сейчас. Нынешнее развитие ИТ-сектора происходит автономно от других секторов украинской экономики и не способствует усилению их конкурентоспособных преимуществ. Готовя за бюджетные средства ИТ-специалистов и создавая благоприятные условия для аутсорсинга ИТ-услуг, на которые уже приходится около 90% проектов, без развития промышленности как внутреннего потребителя этих услуг, Украина не сможет достичь устойчивого экономического роста. Очевидно, что ответ на вопрос №1: преждевременная деиндустриализация снизила способность экономики к развитию и генерированию надлежащего уровня дохода.

Вопрос №2 Почему курс на аграрную сверхдержаву не сделает украинцев богаче?

В истории мало примеров, когда экономики переходили от индустриального к аграрному производству, а не наоборот. Последствия такого «реверса» наглядно демонстрирует план Гернри Моргентау (министра финансов США), согласно которому послевоенная Германия должна была стать аграрной страной на фоне полного уничтожения местной промышленности . Несмотря на критику, президент Трумэн в мае 1945 г. подписал директиву JCS (Joint Chiefs of Staff) 1067/8, следовавшую духу предложений Моргентау. В том же году в книге «Германия - наша проблема» публично представили и сам План, суть которого – в следующем тезисе: « Дорога Германии к миру ведет к фермам. Немецкие мужчины и женщины могут наилучшим образом служить себе и миру, возделывая германские земли. Такая программа обеспечивает безопасность для нас, а также продовольствие для Германии и ее соседей ». Моргентау утверждал, что Германия обладает значительными площадями, пригодными для посева (40,8% страны), поэтому новая экономика, основанная на сельском хозяйстве, будет не только жизнеспособной, но и прибыльной, поскольку решит проблему безработицы и продовольствия. Он посчитал, что население в послевоенной Германии будет составлять порядка 55-60 млн. человек. Из них - около 25 млн. чел. - рабочая сила. До войны в сельском хозяйстве страны работало 9,4 млн. чел. (29% занятых). Их число в разумные сроки планировали довести до 14 млн. чел. Для этого нужно было разбить большие поместья на фермы и «перепрофилировать» 5 млн. промышленных рабочих. Оставшиеся 11 млн. чел. должны были работать на транспорте, в торговле, сфере услуг и легкой промышленности.

Фото: wikipedia
Выпуск первого Ford Taunus G73A на заводе Ford в Кельне, ноябрь 1948 . Идеологи превращения экономики Германии из индустриальной в аграрную считали: переход от фабрики к ферме для немцев будет не сложный, поскольку данное поколение промышленных рабочих набрано из сельской местности. Еще большее число людей являются детьми фермеров. Кроме того, немецкий работник, в отличии от других, сохранил более тесный контакт с землей. Они полагали, что немцы, даже не став такими же хорошими фермерами, как датчане, в течение нескольких лет смогут выращивать на своей земле не менее 95% своих реальных потребностей. Их экспорта сельскохозяйственной продукции будет достаточно, чтобы оплатить удобрения и 5% продовольствия, которое нельзя вырастить в Германии. В марте 1946 г. Контрольный совет принял «индустриальный план» для Германии в духе Плана Моргентау. Согласно документу, общий объем промышленного производства не должен превышать 50-55% уровня 1938 г.; 14 отраслей промышленности, включая тяжелое машиностроение, авиа- и судостроение, подлежит полному уничтожению. В 12 отраслях, включая сталелитейную, электротехническую промышленность, машиностроение и автомобилестроение, производство подлежит резкому сокращению. Без ограничения допускается развитие легкой, добывающей промышленности и сельского хозяйства. В структуре экспорта должны преобладать сырьевые товары. Производственные мощности, которые являются избыточными с точки зрения достижения поставленных целей, подлежат демонтажу. В результате реализации плана промышленное производство в 1945-1946 гг. составляло лишь 30% уровня 1936 г., что негативно сказалось на сельском хозяйстве. Если ранее Германия производила 16,6 млн т зерновых, то по итогам 1946 г. объемы упали на 40%. Это, в свою очередь, сократило экспорт до 318 млн. долл. и изменило его структуру: 64% составляли сырьевые товары – уголь, кокс, лес, железный лом; готовая продукция занимала лишь 11%. ВВП на душу населения сократилось вдвое: с 4514 до 2436 долл. Это вызвало массовую безработицу и голод. Опыт построения в 1945-1947 гг. аграрной экономики на обломках промышленности Германии доказал ошибочность такого пути. Президент США Генри Гувер в связи с этим заявлял: « Существует заблуждение, что новую Германию, оставшейся после аннексии территорий, можно превратить в аграрную страну. Это невозможно сделать, если не уничтожить либо не вывезти из нее 25 млн. жителей» .

Фото: wikipedia
31й президент США Герберт Гувер Взвесив все «за» и «против» в том же 1947 г. году было принято решение заменить директиву JCS 1067 на JCS 1779, подчёркивавшую, что «мирная и процветающая Европа нуждается в экономическом вкладе стабильной и эффективной Германии». Вскоре JCS 1779 стала сопровождаться Планом Маршала, целью которого была реиндустриализация Германии. Сегодня доля сельхозпроизводства в ВВП страны составляет мизерных 0,63%, а добавленная стоимость в отрасли на 1 работающего (Евростат называет это « apparent labour productivity ») – 38,5 тыс.долл. Хоть этот сектор по производительности – один из мировых лидеров, он всё равно «проигрывает» индустрии, где на 1 работающего приходится 94,7 тыс. долл. Такая картина в целом характерна для ЕС. По итогам 2017 г. производительность труда аграрного сектора была 26,3 тыс. долл. против 73,7 тыс. долл. в индустрии. АПК уступает промышленности и по генерированию мультипликативных эффектов. Недавние оценки Deloitte показали, что одно новое рабочее место в сельском хозяйстве содействует созданию 1,5 рабочих мест в экономике, тогда как в промышленности – 4,6 рабочих места, причем в высокотехнологичных отраслях - до 16 дополнительных рабочих мест. Предоставляя широкое финансовое содействие только сельскохозяйственному производству, игнорируя промышленность, Украина пренебрегает уроками прошлого и постепенно превращается в аграрную страну. Доля сектора в ВВП уже выросла до 10% на фоне 1,4% в среднем по ЕС, при этом производительность труда остается 5 раз ниже, чем в Европе. Дальнейшее развитие украинского аграрного хозяйства требует современного материально-технического обеспечения. При отсутствии отечественной промышленной базы, АПК будет тотально зависеть от импорта, что приведет к снижению конкурентоспособности его продукции. Очевидно, что ответ на вопрос №2: аграрная экономика, не опираясь на национальную промышленность, не сможет обеспечить надлежащего накопления капитала, чтобы инвестировать его в устойчивый рост и повышение благосостояния нации.

Вопрос №3 Что позволит обеспечить украинцам достойную жизнь в Украине?

Наиболее точным индикатором для сравнения уровня жизни в разных странах является ВВП на душу населения в постоянных международных долларах по ППС. В этой «системе координат» по итогам 2017 г. доходы в Украине составили 8 тыс. долл., тогда как в среднем по ЕС – 37 тыс. долл., в Польше – 27 тыс. дол., в Германии – 45 тыс. долл. Сегодняшний показатель уровня жизни украинцев соответствует тому, что был у немцев в начале 1950-х гг. Недавно эксперты Всемирного банка заявили, что Украине понадобится не менее 100 лет, чтобы достичь текущего уровня доходов Германии. По нашим подсчетам, если взять во внимание прогнозируемые МВФ темпы роста Германии в 1,3%, а Украины – на уровне 3%, для этого действительно понадобится 104 года. Но если увеличить среднегодовые темпы роста нашей экономики до 7-9%, эта цель достигается за одно поколение – 25-30 лет. При такой динамике доходы украинцев к 2050 г. могут составить порядка 70 тыс. долл. и догнать доходы немцев.

Фото: Макс Требухов
А могут и не догнать, если Украина, согласно рекомендациям, ограничится только корректировкой фискальной политики, улучшением логистики, отменой моратория на продажу сельхозземли, реформой судебной системы и антикоррупционных институтов. «Священный Грааль» – в другом. Чтобы понять это, необходимо снова обратиться к историческому опыту. В рамках реализации Плана Маршала, официальное название которого – Европейская программа восстановления, предусматривалось выделение 13 млрд. долл. для 17 стран. В судьбе Германии этот План сыграл, безусловно, важную роль, НО не решающую. Получив лишь 10% (меньше, чем Великобритания, Франция или Италия), Германии важно было, как учил Адам Смит, «правильно» применить этот капитал для достижения максимального результата. Не удивительно, что страна династий промышленников-изобретателей – Круппа, Штумма, Тиссена, Баллина, Ратенау и Сименса сделала ставку на возрождение немецкой индустрии. В рамках реализации Плана Маршала в короткие сроки была освоена новая техника и технологии, предоставленные США, взамен утраченных в ходе войны и репараций. Тем не менее, по оценкам исследователей «экономического чуда» времен Людвига Эрхарда, « не за счет заемных средств и внешней помощи произошел рост инвестиций в экономику Германии в послевоенные годы, а за счет внутренних источников накопления ». Это стало возможным благодаря синтезу идей рыночной экономики, частной собственности, экономической свободы и… государственного вмешательства, которое, в понимании Эрхарда, сродни тонкой работе настройщика музыкальных инструментов, а не беспорядочному размахиванию кувалдой. В конце 1940-х гг. в Германии на повестке дня остро стояли не только экономические, но и социальные проблемы, которые усиливались притоком беженцев. Чтобы оживить предпринимательскую деятельность и создать новые рабочие места, Банк немецких земель в марте 1949 г. снизил обязательный минимум резервов с 15 до 12%. Затем постепенно сократил учетную ставку до 3%. А в конце лета – предоставил коммерческим банкам специальную дотацию в размере 300 млн. марок, которую они обязаны были использовать для предоставления долгосрочных кредитов промышленным предприятиям. В сентябре того же года провели девальвацию марки на 20%, что содействовало повышению конкурентоспособности экспорта. Результаты не заставили себя ждать. Уже через год Эрхард констатировал: среднемесячный прирост производства составляет 3-4%, экспорт увеличился вдвое, а показатели безработицы заметно пошли вниз. Рост промышленности обеспечил высокий доход, который был направлен не на потребление, а на капиталовложения в производство. За период с 1949 г. по 1951 г. инвестиции выросли почти в два раза – с 16 до 29 млрд. марок. Но этого ещё было недостаточно, чтобы ускорить рост экономики до запланированных 9%. В январе 1952 г. для стимулирования капиталовложений в развития приоритетных отраслей был принят «Закон об инвестиционной помощи промышленному хозяйству». Согласно этому Закону все компании, за исключением угольной, металлургической и электроэнергетической отраслей, а также предприятий, принадлежащих государству, обязаны были сделать разовый взнос, размер которого определялся в зависимости от величины оборота, амортизационных отчислений и прибыли предприятий. Так создали «Фонд инвестиционной помощи» . В течение двух лет 133 тыс. немецких предприятий направили в Фонд свыше 1 млрд. марок. Взамен взноса эти предприятия получили специальные облигации Банка немецких земель. Капитализация этих средств, плюс собственные ресурсы бизнеса в размере 2,2 млрд. марок и банковские кредиты в размере 1,5 млрд. марок, позволили инвестировать 4,7 млрд. марок в развитие базовых отраслей . Они, в свою очередь, обеспечили бесперебойную работу индустрий с высокой добавленной стоимостью (прежде всего машиностроения), а также водного хозяйства и железной дороги.

Фото: cvce.eu
Экономическое чудо в Западной Германии (февраль 1958 г.) Фонд инвестиционной помощи стал мощным инструментом развития промышленности. Спрос на инновационные решения в базовых отраслях поощряли удовлетворять за счет предложений высокотехнологичных компаний немецкой экономики. Горнодобывающие предприятия в результате освоили инновации проведения вскрышных работ, используя машины и оборудование, разработанные Eickhoff; сталелитейные заводы внедряли новые процессы плавки, устанавливая мартеновские печи Siemens-Martin, а также осваивали толстолистовые прокатные станы Dortmund-Hörde и широкополосные станы группы Thyssen. Земли Германии также фокусировались на приоритетах. Руководств Баварии, на территорию которой после войны находился ряд крупных предприятий, такие как Сименс и Альянс, сложившуюся ситуацию восприняли, как шанс для структурной перестройки. Ставка была сделана на капиталоемкие высокотехнологичные предприятия по производству пластмасс, легких металлов, автомобилей и электроники. Как 70 лет назад, так и сегодня очевидно, что не все сектора промышленности способны обеспечить необходимый уровень накопления капитала. Сейчас в Германии индустрия пластмасс в первичной форме имеет производительность труда на уровне 145,4 тыс. долл., фармацевтических препаратов – 138,1 тыс. долл., летательных аппаратов – 124,1 тыс. долл. В то же время в пищевой и легкой промышленности этот показатель в разы меньше – 53,2 и 43,1 тыс. долл. соответственно. Есть различия и в эффективности организационных форм промышленного производства, в частности, между заводами с полным технологическим циклом и сборочными заводами. Словакия, которая локализовала выпуск автомобилей мировых лидеров на предприятиях PSA Peugeot Citroën Slovakia, Kia Motors Slovakia и Volkswagen Slovakia имеет производительность труда в отрасли на уровне 71 тыс. долл. В Германии, создавшей мощный потенциал полноциклового производства автомобилей, показатель вдвое больше - 147,5 тыс. долл. Очевидно, что реализация идей младореформаторов по превращению Украины в сборочный завод Европы не позволит создать такую добавленную стоимость, которая в обозримой перспективе увеличит благосостояние нации.

Фото: EPA/UPG
Секреты роста благосостояния Германии и прочих стран «экономического чуда» раскрыли специалисты ЮНКТАД в Докладе о торговле и развитии 2016 г.: ни одной стране не удалось проделать тернистый путь от массовой сельской нищеты к постиндустриальному процветанию, не проводя целенаправленной, избирательной государственной политики по переориентации структуры производства на те виды деятельности и сектора, где производительность труда выше, труд оплачивается лучше, а технологический потенциал больше». Очевидно, что ответ на вопрос №3: государственная интервенция в развитие производства инновационных товаров с высокой добавленной стоимостью и экспортным потенциалом посредством использования механизмов стимулирования и здорового протекционизма позволит обеспечить достойную жизнь украинцам в Украине. Праздник «31 марта» – не за горами. Тем, кто-то думает, что электорат, т.е. «профессор» – лопух, следует принять во внимание, что Украина по показателю «распространенность высшего образования» в Global Innovation Index 2018 занимает высокие позиции. Так что «аппаратура при нём».

Анатолій Гіршфельд
, народний депутат, виконавчий директор Національного комітету з промислового розвитку

Олена Саліхова
, секретар Національного комітету промислового развитку, радник Першого віце-прем'єр-міністра - Міністра економічного розвитку
Источник lb.ua