Многие экономисты говорят, что причин для беспокойства нет, пишет futurism. Они напоминают нам о том, что в прошлом крупные трансформации рынка труда, в частности, Промышленная революция в XVIII и XIX веках, не привели к серьезным социальным потрясениям или широкомасштабной безработице. Эти экономисты утверждают, что когда технология разрушает рабочие места, люди находят себя в других специальностях. Один из них сказал: "С самого начала индустриальной эпохи периодический страх заключался в том, что технологические изменения порождают массовую безработицу. Неоклассические экономисты предсказывали, что этого не произойдет, потому что люди найдут другую работу. Хотя для этого может понадобиться длительный период болезненных корректировок. По большому счету, это предсказание оказалось правильным".
В чем они точно правы, так это в отношении длительного периода болезненных корректировок. Последствия промышленной революции связаны с двумя крупными коммунистическими революциями, где число погибших приближалось к 100 миллионам. Стабилизирующее влияние современного государства на социальное благосостояние появилось только после Второй мировой войны, почти 200 лет спустя после начала промышленной революции XVIII века.
Сегодня, когда глобализация и автоматизация резко повышают производительность корпораций, объем участия многих работников значительно уменьшается. Увеличивающаяся сила автоматизации и технологий искусственного интеллекта означает, что могут последовать болезненные корректировки.
Чтобы учиться на промышленной революции, мы должны поместить ее в надлежащий исторический контекст. Промышленная революция была переломным моментом. За многие тысячи лет до этого экономический рост был очень незначительным, в основном за счет роста населения: фермеры начали выращивать чуть больше продуктов, кузнецы сделали несколько новых инструментов, но жителей ранних аграрных обществ Месопотамии, Египта, Китая и Индии мир признал только в XVII веке.
Но когда в XVIII веке возникла паровая и промышленная техника, началась экономическая деятельность. Рост, произошедший всего за пару сотен лет, был гораздо большего масштаба, чем все, что было раньше. Возможно, сейчас мы находимся в подобном переломном моменте, который иногда называют "Четвертой промышленной революцией" — все, что произошло в прошлом, может показаться незначительным по сравнению с потенциалом производительности и рентабельности в будущем.
Легко недооценить влияние глобализации и автоматизации. В марте 2000 года индекс NASDAQ Composite Index достиг максимума, а затем рухнул, уничтожив $8 трлн в течение следующих двух лет. В то же время глобальное распространение Интернета позволило развить аутсорсинг производства программного обеспечения, что привело к опасениям о том, что рабочие места в сфере информационных технологий массово исчезают.
Association for Computing Machinery была обеспокоена тем, что эти факторы могут иметь значение для компьютерного образования и занятости в будущем. Но исследовательская группа ассоциации в 2006 году сообщила о том, что нет реальных причин полагать, что рабочие места в компьютерной индустрии уходят из развитых стран. Последнее десятилетие подтвердило этот вывод.
Однако этот же доклад содержал вывод о том, что "торговые выгоды могут распределяться по-разному" — некоторые люди и регионы выиграют, а другие потеряют. Это касалось индустрии информационных технологий. Если бы мы посмотрели на более широкое влияние глобализации и автоматизации на экономику, мы могли бы увидеть гораздо большие изменения, которые существовали уже в то время.
В обеих промышленных революциях — первой и текущей — эффект был сразу заметен в производственных отраслях развитых стран мира. Замена работников на технологии повысила производительность предприятий в США почти вдвое за период 1995-2015 года. В результате, несмотря на то, что производство в США сейчас всегда на высоком уровне, занятость населения, достигшая максимума в 1980 году, с 1995 года резко падает.
Однако, в отличие от XIX века, последствия глобализации и автоматизации распространяются по всему развивающемуся миру. Экономист Бранко Миланович показывает, как выросли доходы людей в 2008 году по сравнению с 1998. Хотя это касается не всех стран. Доходы очень бедных стран мира практически не меняются, в то время, как в странах с развивающейся экономикой сотни миллионов людей вырываются из бедности. Конечно, те, кто давно находится в рейтингах самых богатых людей, тоже выиграли от глобализации и автоматизации.
Но в развитых странах доходы рабочего и среднего класса перестали расти. Например, в США доход производственных рабочих сегодня, с поправкой на инфляцию, по сути, находится на уровне, который был в 1970 году.
Автоматизация добирается и до развивающихся стран. В недавнем докладе Международной организации труда было сказано, что более 2/3 из 9,2 млн рабочих мест в текстильной и обувной промышленности Юго-Восточной Азии находятся под угрозой автоматизации.
Помимо распространения по всему миру, автоматизация и искусственный интеллект начинают проникать в целые направления деятельности. Бухгалтеры, юристы, дальнобойщики и даже строители, чья работа практически не изменилась в результате первой промышленной революции, вот-вот обнаружат серьезные изменения. И им повезет, если их задачи полностью не передадут компьютерам.
До недавнего времени мировой образованный профессиональный класс не понимал, что происходит с людьми рабочего и среднего класса в развитых странах. Но теперь это должно произойти с ними.
Результаты будут поразительными, разрушительными и потенциально долговечными. Политические события прошлого года дают понять, что проблему совместного процветания нельзя игнорировать. Теперь очевидно, что голосование Brexit в США и выборы президента Дональда Трампа были в значительной степени вызваны экономическими недовольствами.
Наша нынешняя экономика и общество будут сильно трансформироваться, и последствия будут не очень мягкими. Но, пытаясь сделать экономические прогнозы, основанные на прошлом, стоит вспомнить об осторожности, о которой писал уважаемый израильский экономист Ариэль Рубинштейн в своей книге 2012 года "Экономические басни": "Я категорически отрицаю любую интерпретацию, утверждающую, что экономические модели дают выводы реальной ценности".
Основное утверждение Рубинштейна, заключается в том, что экономическая теория говорит нам больше об экономических моделях, чем об экономической реальности. Предупреждение может звучать так: мы должны слушать не только экономистов, когда речь идет о предсказании будущего на рынке труда; мы должны также слушать историков, которые часто привносят более глубокую историческую перспективу в свои предсказания. Автоматизация значительно изменит жизнь многих людей. И не для всех это будет безболезненно и быстро.
