Серджиу Сырбу
Конституционный суд Молдовы третий раз ограничил президента Игоря Додона в его полномочиях. На этот раз глава государства отказался промульгировать закон о противодействии иностранной пропаганде, который молдавский парламент поддержал и во второй раз, после президентского вето. Вопрос снова будет решен подписью спикера парламента Андриана Канду. Проблема противостояния Додона и правительства пока решается в стенах Конституционного суда на пользу провластной коалиции.
Депутат Демократической партии Молдовы Серджиу Сырбу, подготовивший все обращения в КС считает, что действия Игоря Додона нарушают Конституцию Республики Молдова и это — реальные основания начать процедуру импичмента, однако импичмент — процедура длительная и может иметь для страны непредсказуемые последствия. Сырбу уверен, конфликт между ветвями власти удается решить конституционным путем. О том, как в Молдове могут “раскачать лодку”, ждет ли Игоря Додона уголовная ответственность и сколько еще раз поставят президента на паузу — в интервью УНН.
— Президента Молдовы Конституционный суд в третий раз ограничил в его функциях. Вы были автором этих обращений. В Украине распространено мнение, что из-за конфликтов между правительством и президентурой в Молдове — кризис. Так ли это на Ваш взгляд?
— Я был автором запроса в Конституционный суд, я просил эту меру временного приостановления от имени парламента. На самом деле, я думаю, что, как такового политического кризиса у нас еще нет. С юридической точки зрения, сегодня мы наблюдаем некий институциональный и конституционный конфликт между ветвями власти. Есть конфликт, да, но это не кризис. То есть нет безвыходной ситуации и, конечно же это процедура, когда Конституционный суд может в случае отказа президента исполнять некоторые свои обязанности, может временно их приостановить и назначить временно исполняющего обязанности президента в лице спикера или премьер-министра, который мог бы вместо президента толи назначить министра, толи промульгировать некоторые законы. Этот юридический выход нам позволяет избежать более серьезного кризиса политического и полной блокировки работы исполнительной власти. Поэтому, я бы назвал это институциональным конфликтом, но есть юридический выход и мы можем его избежать. То, что отношения между президентом и парламентским большинством не самые дружелюбные и так понятно. Даже если в любой другой стране президент может быть не согласен с правительством, с парламентом, но он все равно обязан исполнять свои конституционные полномочия. К сожалению, наш президент решил пойти на обострение ситуации и уже дошло до того, что уже не соблюдаются некоторые императивные нормы самой Конституции.
— Какие?
— Ну, он вразрез Конституции, вразрез (решениям — ред.) Конституционного суда отказался во второй раз назначить министров, он отказался промульгировать закон (о противостоянии иностранной пропаганде — ред.), хотя и Конституция, и решения Конституционного суда его обязывают. За такие нарушения, наша Конституция предусматривает и начало процедуры импичмента президента. То есть, все основания для импичмента президента уже есть. Правда, процедура импичмента, она очень сложная. Нужно 2/3 голосов, поэтому пока дойдет до импичмента, — это долго и неизвестно удастся ли именно из-за того, что необходимо 2/3 голосов парламента. Но, до этого, чтобы решить ситуацию по министрам, например, или по принятым законам Конституционный суд разрешает этот конфликт путем временной передачи полномочий от президента к спикеру (или премьер-министру — ред.).
— На этот раз речь идет о Законе о борьбе с пропагандой, кто его в итоге подпишет?
— Скорее всего господин Канду (Адриан Канду, спикер парламента РМ — ред.) уже на следующей неделе промольгурует закон об антипропаганде.
— Вы упомянули об импичменте — это все же другая процедура, но, видимо, такие настроение в парламенте начинают появляться, если вы об этом говорите? Насколько вообще возможно, что вы откроете этот вопрос?
— Понятно, что об импичменте уже давно говориться, партия “либералов”, к примеру, часто об этом уже говорят. Но, сама процедура еще не была начата официально. Процедура, на самом деле, достаточно сложная. Дело в том, что эта процедура не совсем нам выгодна, потому, что импичмент — сначала идет приостановление (полномочий) президента 2/3 (голосов депутатов), а потом, в течении 30 дней, нужно провести референдум об отставке президента. И, если не пройдет референдум, то скорее всего, президент останется в выигрыше. Поэтому, процедура импичмента не всегда может быть выгодна, а может даже и осложнить ситуацию.
— То есть политические последствия могут быть непредсказуемые?
— Да, политические последствия могут быть не очень для нас хорошие.
— “Для нас”, Вы имеете ввиду правящую коалицию или всех, так называемых, “проевропейцев” в Молдове?
— Думаю, для всех, потому, что референдум, который может теоретически провалиться — это и деньги “на ветер” и “манна небесная”. На данный момент я думаю, чтоб его (Игоря Додона — ред.) отстранить, чтобы взять некоторые его полномочия на себя (на премьер-министра или председателя парламента, согласно решению КС — ред.), в принципе, достаточно для нас. Так, что нет, пока не идет речь об импичменте. В принципе, если мы будем идти по такой процедуре, то невозможно никакой другой блокировки с его стороны. Правящее большинство сможет свободно продвигать в жизнь программу правительства, законы могут быть промульгированны, перестановки в правительстве и другие вопросы. Поэтому, нам в этом контексте, президент уже не помеха, даже, если он находится в оппозиции к большинству из правительства. Пока что самое важное избежать политического, социального кризиса и, чтобы те реформы, которые были начаты, мы смогли дальше продвигать. Любая другая процедура — это обострение политического кризиса, а нам это не выгодно, у нас предвыборный год, много социальных, экономических реформ. Так что на сегодняшний день у нас есть решение всех этих вопросов, исходя из прецедентов, которые уже были.
— Вы же не можете каждый раз идти таким путем — в каждом вопросе ограничивать президента в его полномочиях, это уже третий случай и, возможно, что в дальнейшем, как-то этот механизм преобразиться или будет иметь какой-то длительный эффект?
— Я не исключаю, что нам придется прибегать вновь к той исключительной процедуре, но, естественно, мы бы тоже не хотели каждый раз обращаться к такому механизму. А какие есть другие варианты? Есть вариант — инициировать изменения в Конституцию немного поменять расстановку сил между президентом, правительством и парламентом, но это процесс очень долгий. Я не думаю, что мы можем до выборов это реализовать. Конституционный суд уже во второй раз просит, чтобы мы изменили уголовный кодекс, чтобы четко указать в уголовном кодексе ответственность за грубейшее и осознанное нарушение Конституции и решения Конституционного суда?
— Со стороны президента имеется в виду?
— Не только. Со стороны разных чиновников. Если есть грубейшее из злоупотребления должностными лицами полномочиями и отказ исполнять Конституцию и решения КС, чтобы за это была уголовная ответственность. Такие предложения есть. Решения по этому поводу пока что у нас нет. Надо будет внимательно рассмотреть этот вопрос, исходя из международной практики — это щепетильный вопрос. Тут может разразиться более серьезный кризис и тут речь уже идет не о воле парламента, а есть правоохранительные органы, которые тоже должны быть вовлечены. Но, мы пока не рассматриваем решение в таком вот русле. Мы надеемся, что эти прецеденты, которые были, они послужат некоторым уроком — для нашего президента и он больше не допустит такой, я бы даже сказал, унизительной ситуации, когда его приостанавливают в должности.
— Ну, видимо, Вы надеялись и в первый раз — когда была история с назначением министра обороны, потом еще одна история с назначением, теперь вот снова ограничение полномочий из-за закона по борьбе с пропагандой. Очень интересно, что Вы говорите, что КС просит вас внести такие правки. Почему Вы говорите, что наличие такой ответственности в Уголовном кодексе — это унизительная ситуация для Додона? Это ведь просто новый вид ответственности или Вы не хотите провоцировать Додона и усугублять ситуацию?
— Во-первых, вообще вопрос уголовной ответственности щепетильный в принципе. Мы на самом деле начали другой процесс — декриминализация Уголовного кодекса. Мы наоборот хотим, чтобы многие преступления не наказывались так строго, особенно, если речь идет об экономических преступления. Зачем сразу всех сажать в тюрьму — серьезное тюремное наказание должно быть, когда речь идет о рецидиве, совершении деяний, которые на самом деле опасны для общества, для жизни, для здоровья человека. Поэтому, когда мы имеем чуть другой концепт в изменении Уголовного кодекса, то сейчас только ради одного человека или пары человек криминализировать, добавлять новые статьи в Уголовный кодекс — тут нужно очень внимательно смотреть. Тем более, тут и последствия могут быть разные — и политический, и социальный кризис. Да, есть силы, которые этого хотят раскачать ситуацию, и мы должны быть внимательны, все внимательно рассматривать. Для нас есть достаточно оснований, чтобы мы решили эти конфликты конституционными путями.
— О каких “силах” Вы говорите?
— Ну есть радикальные, как и справа, так слева. Мы не исключаем, что есть силы, которые хотят дестабилизировать политическую ситуацию в Молдове и поднять недовольство в обществе. Мы это все понимаем. Если расшатать лодку под названием “Молдова” со всех сторон, то последствия могут быть не очень хорошие потому, что у нас общество разобщено, у нас “50 на 50” — ну чуть больше сейчас проевропейских настроений, но осталась еще радикализация в обществе. Поэтому такие острые решения могут дестабилизировать и привести к конфликту. У нас есть проблема Приднестровья, у нас есть Гагаузия (территория Молдовы с особым статусом автономии — ред.) — тоже там настроения разные. Поэтому, любые здравомыслящие политики понимают, что нужно быть очень внимательным, когда речь идет о таких нюансах. Я думаю, что в Украине есть опыт печальные — мы это видим. Мы понимаем, что есть большая часть общества, которая имеет другие взгляды и мы должны действовать аккуратно, чтобы это не было какой-то “разборкой” или специальным давлением на президента или оппозицию. Тем более, что и международное общество внимательно за всем смотрит. Так, что есть такие силы, да. Но, мы постараемся всех утихомирить, и чтобы в Молдове оставался мир. У нас два года экономический рост, ситуация стабилизировалась, поэтому нам сейчас никакой дестабилизации не надо. Стараемся, если есть конфликт — решить мирно конституционным путем без привлечения других сил, которые могут этому помешать. Это мое личное виденье.
— Какое Ваше личное виденье на ожидаемые парламентские выборы?
— Будет очень сложный год, сложные выборы. Конечно, у части оппозиции будет серьезный вес, серьезный результат. Но, мы считаем себя одной из самых сильных партий, работаем очень много на территориях. Мы надеемся, что после выборов проевропейские партии смогут удержать европейский вектор Молдовы и продолжить реформы, над которыми мы сейчас работаем.
