Чрезвычайный и Полномочный Посол США Мари Йованович, почти год возглавляющая американскую дипломатическую миссию в Киеве, не новичок в Украине. С 2001 по 2004 год она работала здесь заместителем посла, а в августе прошлого года вернулась в нашу страну уже в новом статусе.
«ФАКТЫ» встретились с Мари Йованович накануне Дня независимости Соединенных Штатов, который вот уже 241-й раз американцы отметили 4 июля.
— Госпожа посол, что независимость страны значит лично для вас?
— 4 июля — прекрасный веселый семейный праздник. Американцы в этот день собираются семьями, с друзьями, — говорит Мари Йованович. — Смотрят парады, наблюдают за фейерверками, веселятся… Кроме того, это очень важный для нас праздник. Когда я думаю о Дне независимости, то в первую очередь вспоминается то, что наше правительство — правительство народа, избранное его волей и для него. Это стало возможным благодаря принятию Декларации независимости. Что это значит? То, что решения принимаются исходя из блага людей, а не интересов руководства страны. Ведь свои должности они получают именно волей народа. Из этого следует, что руководство подотчетно избирателям и должно работать прозрачно, понятно, давать ожидаемые результаты. Все это вместе и является верховенством права. Отсюда было бы логично перебросить мостик к Украине — ведь Революция достоинства 2014 года состоялась как раз для того, чтобы воплотить в жизнь эти принципы.
— Но уже четвертый год Украина противостоит России, которая, поправ нормы международной системы безопасности, терроризирует наше государство. Видит ли США, как один из гарантов территориальной целостности Украины в рамках Будапештского меморандума, какие-либо перспективы возвращения международного права в цивилизованное русло?
— Прежде всего хочу сказать, что США последовательно поддерживают независимость и территориальную целостность Украины. И у международного сообщества есть целый набор средств влияния на Россию. Во-первых, минский процесс, «нормандский» формат. Наконец существуют санкции: как целевые (в отношении юридических и физических лиц), так и секторальные, касающиеся отдельных сфер экономики. И, с нашей точки зрения, эти санкции действуют.
США помогают Украине также в сфере обороны и безопасности. По состоянию на конец 2016 финансового года мы предоставили вашей стране такой помощи более чем на 600 миллионов долларов, а на этот финансовый год Конгресс выделил 249 миллионов долларов. В рамках этой программы осуществляется, в частности, переоснащение армии. Речь идет о противоминометных и противоартиллерийских радарах, приборах ночного видения, автомобилях скорой помощи, благодаря которым можно быстрее доставлять раненых бойцов в медицинские учреждения, спасать их жизни. Но кроме этого, о чем мне говорят и наши, и ваши генералы, одним из самых эффективных способов помощи в сфере обороны является переподготовка военнослужащих. Так, для сухопутных сил она проводится на Яворовском полигоне, а подразделения специального назначения тренируются в Бердичеве. И это дает положительные результаты, что хорошо было видно по боям в Авдеевке. Конечно же, в первую очередь имели значение храбрость и героизм украинских солдат, но знания и навыки, полученные во время переподготовки, тоже сыграли свою роль.
— Как известно, комитет Сената по вооруженным силам одобрил законопроект о финансировании национальной обороны на 2018 год, предусматривающий выделение Украине на укрепление безопасности 500 миллионов долларов, в том числе оборонительного летального оружия. А что думают об этом в Белом доме?
— Следует помнить, что бюджетный процесс достаточно сложный и длительный. Ключевую роль играет Конгресс, но свое слово должна сказать и администрация президента. Процедура среди прочего предусматривает обмен предложениями, в результате которого и выкристаллизовывается окончательное решение. Собственно, это характерно для всех стран. Администрация все еще продолжает пересматривать политику по разным направлениям, а не только по Украине. Мы пока что можем лишь предполагать, какие решения за этим последуют.
— После недавней встречи в Белом доме Дональда Трампа и Петра Порошенко украинский президент заявил, что в ближайшее время будут подписаны важные соглашения, в том числе и по оборонному сотрудничеству. Вы тогда тоже были в Вашингтоне. Какие впечатления остались от их переговоров?
— Очень важен сам факт встречи — это дает возможность установить личный контакт и приступить к обсуждению конкретных аспектов сотрудничества. С моей точки зрения, встреча была очень позитивной — обе цели, о которых я сказала, были достигнуты. Честно говоря, я не следила за часами, но мне показалось, что беседа Дональда Трампа и Петра Порошенко длилась намного дольше, чем заявленные полчаса. И за это время главы государств успели обсудить широкий спектр проблем: начиная от войны на востоке Украины и заканчивая реформами, которые идут у вас в стране. Думаю, что ваш президент услышал сильную позицию Америки по поддержке Украины. Вы наверняка знаете, что у него был очень напряженный график: Петр Порошенко успел встретиться чуть ли не с половиной американского кабинета, включая вице-президента Майка Пенса, госсекретаря Рекса Тиллерсона, министра обороны Джеймса Мэттиса, министра торговли Вилбура Росса и других… И — еще раз подчеркну — он везде слышал о мощной поддержке Украины.
— Еще одна очень болезненная для нас тема — Крым. В одном из своих интервью вы сказали: «Никто не хочет жить в таких условиях, под молотом. Если крымчане увидят успешную Украину, сила притяжения — большая сила…» Но вряд ли будет достаточно одного желания — Россия, захватившая полуостров, не позволит…
— Санкции, введенные за аннексию Крыма, чрезвычайно болезненны для России. Очень важно, чтобы международное сообщество оставалось единым в отношении к аннексии Крыма, чтобы оно продолжило фокусировать внимание на том, что Крым — это Украина. И что силовой захват части территории суверенного государства не может быть принятым ни в 2014, ни в 2017 году. И такое единство есть, хотя в новостях это не очень часто отражается. На различных международных форумах Россия пытается представить дело так, что Крым уже не принадлежит Украине. Но международное сообщество демонстрирует настойчивость в том, что Крым — это украинская территория.
— Агрессию России против Украины часто называют гибридной войной, которая ведется также в информационном поле. Насколько сильно ощущается воздействие российской пропаганды в США?
— И это, и некоторые другие действия России задевают Америку. Она активно вмешивалась в наши дела, в том числе и в выборы. Поэтому данный вопрос нас тоже беспокоит. И, кстати, партнерство Украины и США в этой области очень ценно — у вас есть свой выстраданный опыт, поскольку именно ваша страна чаще становится целью и пропагандистских, и кибератак, как это случилось совсем недавно. Так что вы можете поделиться с Соединенными Штатами опытом противодействия российской пропаганде, и мы тоже можем быть полезными Украине в этом плане.
Часть людей и у вас, и у нас, и в Европе не просто потребляют информацию, но, раскладывают ее по частям, исследуют, проверяют… К сожалению, есть и те, кто воспринимает все пассивно и, таким образом, больше подвержены пропаганде. Мы, кстати, поддерживаем в Украине ряд проектов, как, например, неправительственную организацию «СтопФейк», которая анализирует новости и показывает, что обычная на первый взгляд информация может быть совсем не тем, чем кажется. Еще один проект касается помощи школам в разработке учебной программы — курса критического анализа новостей. Чтобы дети школьного возраста учились исследовать информационные потоки.
— Вы хорошо знаете Россию, работали там, учились в Государственном институте русского языка. Чем вызван интерес к этой стране, ее языку и культуре?
— Наверное, изначально свою роль сыграло то, что мои предки — выходцы из этой части мира. Хотя бы поэтому было любопытно узнать, что происходит в России. Во-вторых, время моего студенчества и начало карьеры пришлись на годы холодной войны. Советский Союз тогда занимал важное место во внешней политике Соединенных Штатов и, естественно, вызывал интерес у людей. В том числе и у меня, поскольку я увлекалась внешней политикой. Мне удалось поработать в России еще до окончания холодной войны, потом в других странах этого региона, в том числе и в Украине. И не один раз.
— Наша страна и ее граждане изменились за это время?
— С одной стороны, Украина не изменилась — она так же прекрасна, как и раньше. А с другой — изменения очевидны и произошли они в самом украинском обществе, в людях. Когда я первый раз работала здесь, у меня было ощущение, что да, люди хотели честное правительство, демократию и рыночную экономику. Но чувствовалось, что это было как бы пожелание на будущее. Когда же я вернулась сюда в августе 2016 года, то хоть и ждала перемен, но все же была поражена настроем людей на то, чтобы внедрить изменения немедленно, чтобы европейский выбор Украины стал реальностью уже сейчас, и их готовностью самим делать что-то ради этого. Хоть вам и предстоит осуществить еще очень многое, хочу подчеркнуть — сделано уже немало. За последние три года Украина достигла большего прогресса в реформах, чем за все предыдущие годы независимости страны.
— Год назад, поздравляя нас с Днем независимости, вы говорили в видеообращении по-украински. Успели выучить язык?
— Пока что нет, но это один из пунктов моего плана.
— В прошлом году в Украине запустили систему электронного декларирования, которую вы назвали важным шагом в борьбе с коррупцией. Но сейчас к ней есть много вопросов, как и к действиям антикоррупционных органов. Как вы расцениваете украинские реформы в этой области?
— Бороться с коррупцией сложно не только в Украине, но и во всем мире. Мы и другие международные партнеры считаем, что введение электронных имущественных деклараций — это очень мощный и решительный шаг в борьбе с коррупцией. Заявленная система е-декларирования — среди наиболее строгих в мире. Это законодательство было нелегко принять, существовали сомнения в том, будет ли оно выполняться и станут ли чиновники заполнять такие документы. Но они это все-таки сделали. Теперь вы находитесь на стадии имплементации результатов е-декларирования. Пожалуй, это самое сложное, и вы правы, что сейчас возникает много вопросов по поводу того, насколько эффективно это делается. К этому нужно прилагать усилия. Во всяком случае теперь, когда система существует, у правоохранительных органов появился принципиально новый инструмент для борьбы с коррупцией.
Созданные с нуля Национальное антикоррупционное бюро и Специализированная антикоррупционная прокуратура как, соответственно, следственный и прокурорский органы, призваны бороться с ее проявлениями на высоких уровнях. Это новые структуры, и не всегда легко наладить работу подобных организаций, подобрать правильных людей, мотивировать их соответствующим образом, подготовить и дать необходимые полномочия. С нашей точки зрения, они выполняют свою работу, формируют антикоррупционные дела и направляют их в суды.
Насколько мы понимаем, главное препятствие в борьбе с коррупцией — это судебная система. Получается, что следственные и прокурорские органы — новые и действенные, а суды — старые и неэффективные. Именно поэтому необходимо осуществить судебную реформу. Сейчас идет очень важный процесс отбора кандидатов в судьи Верховного суда. С нашей точки зрения, жизненно необходимо, чтобы судьями стали не только высококвалифицированные профессионалы, но и люди с высочайшими нравственными принципами. Надо, чтобы у народа Украины была уверенность в правильности самого процесса отбора и чтобы люди потом доверяли тем, кто будет работать в Верховном суде. Я бы выделила это как приоритет судебной реформы. А второй момент — формирование независимого специализированного антикоррупционного суда, как и предусмотрено украинским законодательством.
— Госпожа посол, СМИ писали об ужесточении правил выдачи американских виз. Говорят, что сотрудники консульств будут интересоваться личными страничками заявителей в социальных сетях. Это правда?
— Прежде всего хочу отметить, что задача консульского отдела посольства — помогать украинцам, которые хотят посетить США с добрыми намерениями, и отсеивать тех, у кого цели иные. Мы, как и многие другие страны, просим соискателей виз предоставлять определенную информацию. И, насколько я знаю, мы будем просить у них в том числе и информацию об активности в социальных сетях. Но еще раз подчеркну: мы хотим, чтобы украинцы приезжали в США. Ведь нет более эффективного инструмента, чем народная дипломатия. Если подросток приедет в Америку, побывает в Диснейленде или поучится в нашей школе, то с этим опытом ничего не сравнится. Это будет полезно и для него самого, и для его семьи, и для людей, которые будут принимать украинца в Америке. Контакты между людьми — один из самых важных элементов международной дипломатии.
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
