24 ноября турецкие ВВС сбили российский фронтовой бомбардировщик Су-24, выполняющий задание в Сирии. Один пилот погиб (по некоторым данным, его расстреляли в воздухе местные боевики), судьба второго неизвестна. Кроме того, на совести турок еще одна жизнь. В ходе поисковой операции вынужденную посадку совершил российский вертолет, поврежденный в результате обстрела с земли стрелковым оружием. Один морпех погиб, остальная команда была эвакуирована. Владимир Путин уже дал понять, что этот инцидент — водораздел в отношениях России и Турции. «Лента.ру» попыталась разобраться, зачем это понадобилось Анкаре и каким может быть ответ Москвы.
Заявление президента Владимира Путина прозвучало через несколько часов после инцидента, когда российский президент прибыл на переговоры с королем Иордании Абдаллой II Бен Аль Хусейном в свою резиденцию в Сочи. Глава государства тут же перенес на день заседание президиума Государственного совета, которое должно было состояться в Перми. Теперь его проведут 25 ноября в Нижнем Тагиле.
Многие ожидали услышать о военных последствиях для Анкары. Но Путин в принципе не делает резких адресных заявлений, отдавая, как правило, вопрос проработки последствий профильным ведомствам. В данном случае — это министерство обороны, и пресс-секретарь главы государства четко этот момент обозначил.
Нельзя сказать, что выступление Путина дало ответ на все вопросы (этого и не могло случиться до проведения соответствующих экспертиз Минобороны). Но позиция Кремля прояснилась. И она вполне однозначна — произошедшее квалифицируется как акт агрессии. «Наш самолет был сбит над территорией Сирии на удалении одного километра от турецкой территории ракетой "воздух–воздух" с турецкого самолета F-16, упал на территорию Сирии в четырех километрах от границы с Турцией», — заявил Путин. И подчеркнул, что «наши летчики и наш самолет никак не угрожали Турецкой Республике, это очевидная вещь».
Президент фактически причислил турецкую сторону к сторонникам террористов, а самое главное (это мало кто заметил) акцентировал внимание на том, что «событие выходит за рамки обычной борьбы с терроризмом». Также на встрече с королем Иордании было отмечено, что «на территорию Турции идет большое количество нефти и нефтепродуктов с захваченных ИГ (Исламское государство, запрещено в России решением суда — прим. «Ленты.ру») территорий», то есть на официальном уровне Анкаре выдвинуто обвинение в финансировании терроризма.
Позднее в Турции обратились к международному праву, сославшись на нарушение воздушного пространства страны. В Анкаре даже опубликовали схему полета российского бомбардировщика: самолет пролетел над небольшим аппендиксом турецкой территории в сирийских землях. В Генеральном штабе Вооруженных сил Турции сообщили, что пилотам было сделано 10 предупреждений в течение пяти минут. По данным турецких военных, ответа не последовало, после чего по российскому Су-24 была выпущена ракета, поразившая цель.
Ответа на главный вопрос — о причинах атаки на самолет дружественного (формально) государства — не последовало вовсе. Кроме того, даже если брать за основу турецкую карту, то с учетом скорости бомбардировщика, совершенно ясно, что выпущенная пилотом F-16 ракета поразит цель уже в воздушном пространстве Сирии. Так же непонятно, о каких 5 минутах и 10 предупреждениях идет речь, если самолет находился над турецким аппендиксом считанные секунды. Все это не добавляет убедительности позиции Анкары.
Политические меры — например, объявить о ликвидации турецких самолетов, незаконно пересекающих сирийскую границу для проведения негласных операций или для снабжения действующих в Сирии боевиков. В конце концов, российское оборонное ведомство вполне может издать приказ на уничтожение любой боевой техники противника, которая так или иначе угрожает жизни российских военных в этом регионе (что и произошло уже после написания этой статьи), а также перестроить свои военные планы таким образом, чтобы выдавливать боевиков ИГ в сторону настроенного враждебно по отношению к России государства.
Не исключены и гораздо более масштабные последствия. Если Москва действительно подвергнет пересмотру статус Турции с «дружественного» на «враждебный», в Кремле вполне могут вспомнить о героической борьбе турецких курдов за самоопределение. Это сразу усилит местные группировки — достаточно с ними договориться и объявить их союзниками в борьбе с террористическими организациями, после чего можно оказывать им политическую, экономическую и военную поддержку. Реализация «курдского сценария» серьезно изменит баланс сил в регионе и поставит Турцию в крайне неудобное положение страны, которая воюет с крупными группировками оппозиции, как это уже произошло однажды в Сирии.
В любом случае некогда сверхуспешная политика Анкары «ноль проблем с соседями» окончательно трансформируется в «ноль соседей, с которыми нет проблем». Со всеми вытекающими последствиями не только для турецких региональных амбиций, но и для будущего государства.
Геворг Мирзаян
Михаил Пак
