За четыре с половиной года из Сирии уехали свыше 11 миллионов человек. По данным ЕС, только в этом году в Европу въехали почти полмиллиона беженцев. Однако посол Сирии в России Рияд Хаддад говорит, что западные источники искажают информацию и на самом деле беженцев намного меньше. Что касается России, то здесь их всего несколько тысяч. Не только сирийцы, но даже наши соотечественники, которые могут легально приехать в Россию и жить, не опасаясь бомбежек, не спешат возвращаться. О том, почему родина-мачеха оказалась милее, «Ленте.ру» рассказала жена сирийца, москвичка Елена Немеха.
«Лента.ру»: Почему вы не уезжаете из Сирии?
Елена Немеха: Потому что у нас там дом, работа, у нас там дети учатся. Мы уже давно в Сирии, и менять это очень сложно. Остается только надеяться, что все будет хорошо. Даже сирийцы спрашивают: вы не уезжаете, вам не страшно? А нам так же, как и им, страшно. Мы так же выходим из дома и не знаем — вернемся или на нас снаряд упадет или мина. Я работаю в Абу Рмани (район в центральной части Дамаска) — там очень часто падают минометные снаряды. Но для наших мужей и детей это родина, да и для нас она уже стала родиной. Как бы мы ее ни ругали, нельзя сказать, что в Сирии все так плохо. Просто мы, русские, привыкли все ругать.
В каких условиях вы сейчас живете?
Живем практически без света — два часа есть, четыре часа нет. Без отопления — нет мазута (дома в Сирии отапливаются жидкотопливными котлами — прим. «Ленты.ру»), потому что закрыли все границы. Много чего у нас нет, но устраиваемся как-то. В Ливане нет войны, а живут без света. Зимой, конечно, холодно — нечем топить. Зато на два часа включаем кондиционеры на обогрев. Холодильники зимой хорошо работают, у нас во всем свои плюсы. Летом, правда, эти плюсы в минусы превращаются: сейчас вот холодильники не справляются, и все портится из-за жары (смеется).
Скоро зима, снова мерзнуть будете?
Сейчас покупаем газовые обогреватели. В этом году была очень холодная зима, ну ничего — прожили же мы ее как-то. Единственная проблема — вода не успевает нагреваться, если котлы электрические. Двух часов не хватает, чтобы бак с водой прогрелся. Зато мы начали ходить в хамам. Там не только помыться можно, там еще и общение. В душе ты один со своими мыслями, а там можно с женщинами потрепаться. Мы приспособились как-то, ко всему привыкли. Самое страшное — это обстрелы, а все остальное ерунда.
Нет. За четыре с половиной года не припомню случая, чтобы были перебои с продуктами. Можно купить все! Я, когда последний раз летела в Москву, зашла в Дамаске в дьюти-фри, хотела купить ливанское вино в подарок. Думала, там ничего нет, а магазин битком. И цены намного меньше, чем в Москве. И в городе все можно найти. Каким-то образом правительство нас всем обеспечивает. У нас есть нормальные сыры, лекарства. У приятельницы дочку укусил скорпион, они приехали в первый попавшийся госпиталь — и там нашлась редкая сыворотка. У нас сейчас война, а что я везу в Россию? Лекарства! Мне подруги составляют целые списки нужных им лекарств, и я привожу. Потому что они оригинальные, качественные и стоят копейки.
А как с общественным порядком, с работой муниципальных служб?
При всем том, что порядка в Сирии, может, и не так много, но даже этот беспорядок какой-то организованный. Автобусы у нас ходят не реже, чем в Москве. Я живу недалеко от Джобара (пригород Дамаска), который постоянно обстреливают, но автобусы ходят по часам. Расписание транспорта может нарушить либо обстрел, либо когда улицы для чего-то перекрывают. Город продолжает жить несмотря ни на что.
Что делаете в свободное время, кроме посещения хамама?
Было бы это свободное время. Мы, например, отдыхать ездим на море — в Латакию, Тартус. В Тартусе прекрасные гостиницы. Даже новые открываются, шикарные. Народу, кстати, полно. А в бассейнах в Дамаске свободного места нет, особенно в выходные дни. Люди стараются сохранить прежний образ жизни.
Беседовала Лина Кандакжи
