В мае этого года, Россия и Франция, достигнув соглашения, подтвердили намерение расторгнуть договор о купле-продаже военных кораблей класса «Мистраль». Российская газета «Коммерсант», ссылаясь на собственные источники, заявила, что один из неназванных российских банков уже получил перевод на сумму, превышающую 1,1 млрд евро. В эту сумму вошел аванс, уже уплаченный РФ, а также компенсация за расходы, которые связаны с демонтажем и разгрузкой с «Мистралей» российского оборудования.
Россия сама будет покрывать затраты на подготовку 400 моряков, которые должны были служить на этих кораблях. Кроме того, российская сторона уже подготовила специальный причал, к которому могли приставать французские корабли, а также 4 палубных вертолета Ка-52K. Так что, с этой точки зрения, российская сторона немало потратилась. Сейчас, когда контракт расторгнут, непонятно, кто будет оплачивать все эти издержки. Если смотреть на эту ситуацию так, убытки несет российская сторона. Но ситуация не настолько однозначна.
На самом деле в этом конфликте главной проигравшей стороной является Франция. Стоит напомнить, что договор о «Мистралях» подписывался двумя сторонами в 2011 году, под руководством бывшего французского президента Николя Саркози. Контракт вдохнул новую жизнь в отрасль французского судостроения, поспособствовал росту занятости в портовом Сен-Назере. И вот в прошлом году, следуя санкциям США в отношении России из-за вспыхнувшего на Украине кризиса, нынешний президент Франции Франсуа Олланд объявил о заморозке поставки первого военного корабля класса «Мистраль» на неопределенный срок. И в этом году Франция вновь заговорила о расторжении договора. Прежде всего это решение Франции связано с желанием выслужиться перед США. Но таким образом Париж дискредитирует себя на международной арене. Очевидно, что в этом отношении Франция несет огромные потери.
Кроме того, раз уж Франция не продает оба корабля России, ей придется искать нового покупателя, потому что обслуживание таких кораблей стоит дорого. По словам французских военных экспертов, один лишь месяц обслуживания двух военных кораблей обходится государственной казне в несколько миллионов евро. Однако проще сказать, что покупатель найдется быстро, чем реально найти его. По мнению аналитиков военного информационного агентства Jane’s Information Group, даже если французское правительство решит продать корабли со скидкой, ему, вероятно, придется ждать несколько лет.
В соответствии с достигнутым в этот раз соглашением, Франции придется снять с кораблей российское оборудование — его нужно вернуть России. Это тоже стоит денег. А когда появится новый покупатель, французской стороне придется еще и потратиться на установку военного оборудования в соответствии с его требованиями.Иными словами, расходы на переделку двух военных кораблей — настоящая финансовая дыра.
Выше приведен подсчет расходов с экономической точки зрения. Но правительство Франции больше волнует подсчет с политической точки зрения. После объявления о расторжении договора правое крыло французской политики устроило скандал. Политики правого толка не скупятся на слова, называя ситуацию «абсурдом», «позором», «скандалом» и «расточительством». Многие из них считают, что французское правительство отказалось от «национальной независимости», чтобы выслужиться перед Соединенными Штатами. А представители левой социалистической партии отрицают и опровергают эти обвинения, путаясь в аргументации. Конечно, тут речь идет о борющихся за власть политических силах. Но такие события наносят ущерб авторитету правительства.
В это время находящийся в Кремле российский президент Владимир Путин не знает, что и думать в связи с этой ситуацией. Возможно, в его понимании, решение этого вопроса поспособствует быстрому переходу к решению более важных международных вопросов. Или, может быть, у него создалось ощущение, что ему для разрешения кризиса на Украине и координации вопросов с НАТО нужен такой посредник, как Франсуа Олланд.
В любом случае шумиха вокруг продажи французских «Мистралей» уже позади. И тут уже не важно, кто смеется над этим от души, а кто вспоминает этот эпизод в российско-французских отношениях, как неприятный сон.
