Владимир Путин крепко подсел на новости.
Его пресс-секретарь Дмитрий Песков, конечно, использовал другие слова, но смысл обрисованной им картины от этого не изменился: человек в центре мощной всепоглощающей машины, перерабатывающей огромное количество информации и данных по его распоряжению.
«Иногда мы задумываемся о границах человеческих способностей по обработке такого огромного количества информации. Это очень, очень, очень тяжелая работа», — сказал мне Песков.
Свободно говорящий по-английски Песков описал мне процесс: «Сначала департамент информации и печати при администрации президента готовит дайджест газет и журналов, интернет-изданий, федеральных и региональных СМИ. Специальные сотрудники 24 часа в сутки готовят дайджесты телевидения. В течение дня мы записываем для него выпуски новостей федеральных телеканалов. Он не может просмотреть все новости, поэтому мы готовим выжимку, поделенную на темы».
Эти подборки Путин смотрит в машине, в самолете, в вертолете, сказал Песков.
«Это довольно удобно, когда он едет домой, скажем, из Кремля, если не остается там на ночь. Он может потратить 20 минут на получение картины дня в смысле новостей». Он смотрит телеканалы на английском и немецком, которыми хорошо владеет благодаря работе в качестве агента КГБ в Дрездене в 1980-х годах. Он также читает газеты на этих языках.
«Честно говоря, я бы не назвал Путина опытным интернет-пользователем, — отмечает Песков, — но он умеет использовать некоторые ресурсы, к тому же, он сравнивает то, что видит и слышит в СМИ, с тем, что поступает к нему от министерства иностранных дел о вопросах внешней политики, от специальных служб, других ведомств и т. д.»
Как бывший офицер КГБ и бывший руководитель ФСБ, преемницы КГБ, Владимир Путин хорошо знает цену информации. Но его понимание масс-медиа очень отличается от принципов, изложенных в Первой поправке к Конституции США. Для него все просто — тот, кто контролирует СМИ, определяет, что оно говорит.
«Во главе государственных СМИ должны стоять патриотически настроенные люди, — сказал Путин на встрече с журналистами в 2013 году. — Люди, защищающие интересы Российской Федерации. Это государственные ресурсы, поэтому должно быть именно так».
С первых же дней на посту президента, Владимир Путин уделял много внимания СМИ, и не только государственные, но и частные масс-медиа были поставлены под контроль Кремля.
«Ограничения на СМИ существуют все 15 лет пребывания Владимира Путина у власти», — сказал Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы», последнего независимого радио в России. Мы встретились в декабре. Война на Украине дополнительно способствовала укреплению мнения Путина о СМИ, говорит он. Для президента «это не институт гражданского общества, а инструмент пропаганды. Первый канал, Второй канал, НТВ, международная Russia Today — все они служат для достижения определенных целей как внутри страны, так и за ее пределами».
По словам Венедиктова, Путин на раннем этапе своего президентского срока высказал ему мнение относительно работы СМИ: «Есть владельцы, у них своя политика, и для них это инструмент. Государство — тоже владелец, и СМИ, принадлежащие государству, должны выполнять его инструкции. Масс-медиа, принадлежащие частным лицам, выполняют их приказы. Посмотрите на Руперта Мердока. Как он скажет, так и будет».
Путин придерживается двойной стратегии в СМИ. Внутри России правительство жестко контролирует все масс-медиа, в первую очередь, телевидение, которое смотрят около 90% населения страны, но также газеты, радио и — все в большей степени —интернет. Связанные с государством новостные агентства продвигают точку зрения Кремля, а независимые СМИ мягко, но настойчиво вытесняются на обочину, теряют влияние и исчезают. При этом за границу Путин транслирует образ нонконформиста, который использует сверхсовременный телеканал RT, международное информационное агентство, чтобы «оспорить монополию Запада на правду». Кремль считает, что основным оружием XXI-го века стала информация, и он уверен, что сможет использовать это оружие более эффективно, чем его соперники.
Когда западные СМИ сообщают, что в России правительство захватывает информационные агентства, на ум приходят картинки: Путин в роли кукловода и вооруженные люди, врывающиеся в офисы. На самом деле в этой стране есть другие способы контроля, менее драматичные, менее заметные, но достаточно сильные.
Можно, конечно, сколотить банду, дать ей оружие и отправить захватывать телецентр. Так было в 1993 году, когда российские депутаты взбунтовались против президента Бориса Ельцина, предшественника Владимира Путина. Штурм провалился, но при нападении на телецентр Останкино погибли 69 человек. В 2000 году, вскоре после инаугурации Путина, спецназ захватил офис и начал изымать документы родительской компании, владевшей телеканалом НТВ, независимым на тот момент каналом, имевшим высокий рейтинг и проводившим журналистские расследования. Правительство утверждало, что дело — в конфликте между бизнесменами, и что владелец НТВ, медиа-магнат Владимир Гусинский, задолжал кредиторам более 300 миллионов долларов, вернуть которые не в состоянии. Менее чем через год телеканал перешел в руки государственной компании «Газпром-Медиа». Оставаясь крупным телеканалом по сей день, НТВ стало политически стерильным и поддерживает точку зрения Кремля.
Но есть и бескровный, современный способ: надавить и спокойно ждать. Проводить законы, ограничивающие работу независимых СМИ. Установить ловушки, используя антитеррористические законы. Поручать налоговой полиции проводить бесконечные проверки неугодного телеканала или связанного с ним бизнеса, постоянно утверждая, что это не имеет отношения к политике. Не убивать, но замучить. Выжать до полной утраты какого бы то ни было значения.
Такой оказалась судьба телеканала «Дождь», названного в честь популярной радиостанции «Серебряный дождь». На сегодняшний день «Дождь» остался единственным телеканалом в России, который показывает неправительственную точку зрения на политическую и общественную жизнь. Основанный в 2010 году, он затрагивал такие чувствительные вопросы, как коррупцию, московские протесты в 2011-2012 годах, и войну на Украине. Однако в 2014 году у телеканала начались проблемы, когда он провел опрос о том, следовало ли сдать Ленинград нацистам во время войны и спасти сотни тысяч людей, погибших в блокаду.
Для многих русских, включая Путина, чьи родные и близкие умерли от голода в блокадном Ленинграде, такой вопрос звучит кощунственно. Под этим предлогом несколько кабельных провайдеров прекратили транслировать «Дождь», и государственный оператор телевещания временно прекратил его передачи. Сегодня телеканал смотрят, в основном, в интернете, хотя некоторые пакеты кабельного телевидения не отказались от него.
В декабре владелец помещения разорвал с «Дождем» договор об аренде. В том месяце я была в Москве, и меня пригласили на интервью об Украине в прямом эфире. Я спросила, куда ехать, и мне назвали адрес. Насколько я помнила после десятилетнего пребывания в Москве, это был жилой квартал. «Да, это жилой дом. Поднимайтесь на наш этаж», — сказали мне сотрудники телеканала.
Шел легкий снег. Я прошла по району, нашла нужный дом, поднялась на лифте на нужный этаж и оказалась среди велосипедов, детских колясок и прочих подобных вещей. Да, телестудия находилась в частной квартире. Справа за компьютером сидела молодая женщина. Слева, в гостиной, была оборудована студия с камерами, освещением и столом, за которым ведущий и гость беседовали об экономике. Я сделала несколько снимков, но сотрудники канала попросили меня не раскрывать точный адрес студии.
Они спросили, нужен ли мне грим. «Ступайте в ванную», — сказали мне. Там меня ждала женщина, профессиональный гример со всеми необходимыми принадлежностями. «Друзья спросили, где я работаю, я сказала, что в ванной», — сказала она со смехом.
Ведущий, политический обозреватель Михаил Фишман, сказал, что все это напоминает советские времена. По его словам, телеканал вещает из частной квартиры, потому что власти негласно запретили кому-либо сдавать студию. Это был уже второй вынужденный переезд телеканала.
Фишман был уверен, что все неприятности «Дождя» организованы Кремлем. «Есть формальные экономические поводы, но никто не сомневается, что решение спущено сверху», — сказал он.
«Президент Путин лично приказал?» — спросила я.
«Возможно, но не думаю, что это было необходимо. В медиасфере не происходит ничего серьезного без прямого разрешения президента Путина. Поэтому, как опытный журналист, я не сомневаюсь, что прежде, чем убрать „Дождь“ из кабельного вещания, администрация попросила разрешения у Путина. Менее значительные происшествия могут происходить сами собой», — ответил он.
Путин определяет направление, и верные чиновники, жаждущие угодить Кремлю, бегут ликвидировать последние останки свободных СМИ, сказал Фишман. «В этом смысле мы оказались в угрожающем положении. Думаю, ближайшие два-три года для журналистов будут очень нелегкими».
Если бы Кремль хотел уничтожить «Дождь», то добился бы его закрытия в первую очередь, сказала мне Наталья Синдеева, основатель телеканала.
«Они не ставили своей целью полностью закрыть нас, у них — другая задача — ослабить нас. Они постепенно сдавливают нас все сильнее», — сказала Синдеева.
Полицейские не стучат в дверь? Вооруженные люди не врываются? «Нет, конечно, все не так. По крайней мере, пока нет, и надеюсь, что этого не произойдет», — говорит она.
Как и Фишман, Синдеева говорит, что Путин задает тон, но не отдает прямой приказ задавить прессу. «Нет, это совершенно точно не исходит от президента», — полагает она. — «Скажем откровенно, он — не самый приятный человек, но он не знает обо всех этих подробностях. Вместе с тем, это исходит из администрации президента. Это не приказ, а общий контекст». Контекст может включать недовольство мстительного бизнесмена, возмущенного каким-то материалом. С этой проблемой имеют дело журналисты во всем мире.
Кое-как «Дождь» выжил, собирая средства на выплату зарплат и взимая абонентскую плату с интернет-пользователей в размере 10 долларов в месяц. Как пример сумбура противоречивых сигналов Кремля, главный редактор телеканала «Дождь» Михаил Зыгарь был одним из пяти журналистов, получивших приглашение взять в декабре интервью у премьер-министра Дмитрия Медведева. В феврале телеканал получил место на дизайн-заводе «Флакон» в Москве, в центре медиа и дизайна, которым не стыдились бы Нью-Йорк и Лондон.
Но оказанное давление возымело свой эффект. «До отзыва лицензии у нас была аудитория 10-12 миллионов человек, что неплохо для небольшого телеканала. На данный момент количество зрителей — 5-6 миллионов человек», — сказала Синдеева.
Синдеева отказывается называть телеканал оппозиционным. «Мы просто одни из немногих, кто пытается делать журналистскую работу и информировать людей о происходящем. У нас нет никакой позиции по отношению к правительству. Мы просто делаем то, чего не делают другие. Мы даем эфир всем — чиновникам, пропагандистам Кремля и оппозиции», — объяснила она.
Другими словами, это Россия, и здесь все сложно. В статье для Global Voices редактор «Дождя» Илья Клишин рассказал, что, когда он был в США, от него ждали ужасных рассказов о кошмарном существовании в тоталитарном режиме. По его словам, многие аспекты жизни в России нелегко объяснить тем, кто не сталкивался ними. Например, как он написал, будет неверным утверждать, что в России нет независимых СМИ: «Я работаю на независимом телеканале. Но дьявол скрывается в деталях, и мы — в абсолютном меньшинстве».
«Представьте себе, что Fox News захватил все эфирное пространство и выбил MSNBC из пакета кабельного телевидения, и у либералов осталась только одна возможность для вещания — небольшая квартира в Бруклине», — сказал он.
«Эхо Москвы» по-прежнему ведет свои передачи из здания 1960-х годов на улице Новый Арбат. Когда в декабре я зашла навестить Алексея Венедиктова, моего давнего знакомого, редакция бурлила, шла подготовка к передачам, и Венедиктов отдавал распоряжения подчиненным. Его шевелюра и борода поседели, ему исполнялось 59 лет. Он — как кот, у которого больше девяти жизней. Он занимался тем, чем хотел, делал критические материалы, а радиостанцию не закрыли — ни правительство, ни бизнесмены.
Все выглядело также, как когда я была главой бюро CNN в Москве в конце 1990-х — начале 2000-х годов. Длинный коридор с ковровым покрытием, на стенах — портреты значимых персон, у которых он брал интервью, от Хиллари Клинтон до Бориса Немцова. Но Венедиктов только что выдержал еще одну битву в борьбе за существование.
Один из его журналистов опубликовал в «Твиттере» грубое заявление о смерти старшего сына главы администрации Путина. Владелец радиостанции, компания «Газпром-Медиа», уволила журналиста в обход Венедиктова и закрыла офис. Многие были уверены, что с радиостанцией покончено. Но журналист принес извинения, и передачи «Эхо Москвы» по-прежнему выходят в эфир. Что именно произошло, так и неясно. Один бывший высокопоставленный представитель российских медиа-кругов сказал, что Венедиктов стал частью схватки двух кланов, борющихся за деньги и влияние.
Но для Венедиктова даже небольшая победа была в радость.
«Вы еще живы», — пошутила я.
«Только наполовину!» — засмеялся он. Как владелица «Дождя» Синдеева, Венедиктов понимает, что живет под дамокловым мечом. Практически теми же словами, что и она, он сказал, что прямых приказов закрыть радиостанцию Путин не отдавал. В противном случае «Эхо Москвы» было бы уничтожено, но приказа не было.
«Я всегда говорю, что если я кому-то не нравлюсь — до свидания. Мне почти 60. Все в порядке. Я знаю, как мне следует поступать. Я будут поступать правильно, иначе моя девочка меня разлюбит. Она будет меня презирать, и сын — тоже. Он скажет: папа, ты струсил», — говорит Венедиктов.
Некоторые сторонники Венедиктова считают, что он поддался Кремлю в скандале с журналистом. «Я защищал нашу редакционную политику. Все, кто выходил в эфир до кризиса, по-прежнему работают, хотя они просили меня отстранить от эфира ту или иную персону», — сказал он.
«Они» — это, конечно, Кремль. Но звонили ли ему кремлевские чиновники и излагали свои требования?
«Нет, к счастью, меня не вызывали в Кремль, но мои друзья в Кремле выражали недовольство. Они даже не звонили, мы встречались в разных кафе, и они спрашивали меня, зачем мне нужен Пархоменко, Альбац, Латынина. Я отвечал, из-за рейтинга и рекламы», — он имеет в виду журналистов, которые считаются либералами и критикуют Кремль.
Кризис спровоцировал резкий рост посещаемости сайта «Эхо Москвы», но аудитория радиослушателей сократилась на 15%, потому что многие были недовольны позицией Венедиктова по Украине, включающая критику российского правительства. «Раньше у нас был миллион слушателей в Москве, а сегодня осталось 850.000», — сказал он.
«Эти слушатели не интересуются мнением другой стороны. Ранее они были готовы выслушать и другое мнение, но теперь раскол между сторонами значительно глубже. Это психологическая война», — отметил Венедиктов.
Если в России идет психологическая война, то на международной арене Москва ведет информационную войну и использует СМИ, как оружие. Путин считает, что войну начал Запад, и задача Москвы, как он сказал работникам RT, международного российского телеканала, «сломать англосаксонскую монополию на глобальные информационные потоки».
В ходе недавнего интервью ВГТРК журналист спросил Путина, почему «мир не видит правды» о войне на Украине, имея в виду российскую точку зрения.
«Прежде всего, мир — сложный и разнообразный», — ответил президент. — «Некоторые видят, другие не хотят видеть и не замечают. Наши оппоненты имеют глобальную информационную монополию, и это позволяет им делать все, что они хотят».
Россия находится «в информационной и идеологической конфронтации», — объяснил мне Дмитрий Песков, пресс-секретарь Путина. — Иногда информация начинает доминировать над реальностью и менять ее, как кривое зеркало. Поэтому чем прочнее ваше присутствие в международном информационном поле, тем больше у вас шансов донести свою точку зрения. Необходима сложная и очень развитая коммуникационная система, чтобы передать ваше мнение миру».
RT служит самым главным оружием Кремля в этой информационной войне. Главный редактор — 34-летняя Маргарита Симоньян, которая заняла этот пост, когда ей было 25 лет. Я познакомилась с ней тогда, во время работы в CNN, и мы поддерживаем связь. В декабре я навестила ее в офисе неподалеку от здания министерства иностранных дел.
RT был создан в 2005 году как Russia Today с целью объяснить всему миру, что такое Россия, но, как сказала Симоньян, вскоре отказался от этой идеи. «Мы там были, с нас хватит. Это не работает». Телеканал ведет трансляции на английском, испанском и арабском языках, а у его сайта есть также французская, немецкая и русская версии. Симоньян с гордостью сообщила, что число просмотров на You Tube превысило два миллиарда.
Она возмутилась, когда я сказала, что телеканал помешался на недостатках американской демократии. Я напомнила о том, как они освещали применение технологии гидроразрыва для добычи нефти и газа из горючих сланцев, позволившие США стать лидером по экспорту нефти. Россия, другой крупный экспортер, видит в этом угрозу, и постоянно муссирует тему проблематичности гидроразрыва для окружающей среды. Канал регулярно показывает репортажи из маленьких городков, где применяется эта технология, опрашивает местных жителей и критикует правительство за то, что оно не может им помочь.
«Мы не зациклены на США, — утверждает Симоньян. — Мы концентрируемся на позиции, отличной от мейнстримных СМИ. Мы считаем, что десятки лед подряд мир получал крайне однобокую и узкую информацию».
Она также спросила у меня, когда в последний раз ведущие мировые СМИ сообщали о России без критики? «Покажите! Я не припомню такого за всю мою жизнь! Покажите мне хоть что-нибудь позитивное о России, хоть что-нибудь позитивное из главных медиа. Можете припомнить что-нибудь такое?»
Да, после украинского кризиса и предполагаемого вмешательства России в эту войну трудно найти что-нибудь положительное, вынуждена признать я. Но я сказала, что, кроме ведущих изданий, таких, как The New York Times и The Washington Post, остальные практически не писали о России. Лишь самые важные и громкие события, как правило, отрицательные, привлекали к себе внимание.
Сидя за компьютером, она говорит мне, что не может спать из-за «бойни на Украине», и обвиняет США в происходящем. «Мы чувствуем себя, как на войне, — сердито говорит она. — Что мы должны подумать? Большинство россиян уверены, что война на Украине стала результатом американского вмешательства».
Но это началось не с Украины, отметила она. Россия чувствует себя в опасности уже 15 лет, с момента бомбардировок Югославии авиацией НАТО. «До этого момента мы обожали США. Просто обожали. Вы крутили Россию на одном пальчике. А затем, по какой-то дурацкой причине вы разбомбили нашего младшего брата. С тех пор вас как страну ненавидят, в большей или меньшей степени», — сказала Симоньян.
«Поговорите с кем угодно в России. Вам каждый скажет, что Америка хочет добраться до нас, придвинуть НАТО к нашим границам, затащить в НАТО Грузию и Украину. Обложить нас базами НАТО со всех сторон, ослабить и уничтожить ядерный паритет», — утверждает она.
Наш разговор вскоре переключился на «американскую исключительность», которую, по мнению Симоньян, США используют как оправдание, чтобы бомбить другие страны. «Вы считаете себя самыми мудрыми, самыми честными, лучшими? — заявила она. — Когда Обама говорит, что США — исключительная нация, россияне приходят в ярость и чувствуют себя в опасности. Потому что в прошлый раз это говорил Гитлер».
Чуть больше года назад Светлана Миронюк была одной из наиболее значимых фигур российского медиапространства. Она была главным редактором РИА «Новости», информационного агентства, основанного в советские времена, которое она превратила в современного, хитроумного, влиятельного дигитального бегемота — сеть, освещающую события в 45 странах на 14 языках. Она взяла на работу популярных журналистов из либеральных изданий, и ее сайт в прямом эфире освещал анти-путинские выступления в Москве в 2012 году. Это не помешало ей сохранить хорошие отношения с Кремлем. В сентябре 2013 года РИА «Новости» проводили ежегодную Валдайскую конференцию Путина, и Светлана Миронюк на сцене представляла президента.
Но в сентябре 2013 года Миронюк неожиданно ушла. РИА «Новости» были закрыты и реорганизованы в часть нового информационного агентства, которое возглавил прокремлевский телеведущий, известный своими драматичными выступлениями и острыми нападками на Запад. Миронюк уехала из России.
В ноябре мы встретились в нью-йоркском кафе. Попивая латте, она рассказала, что случилось. На первых порах пребывания у власти Владимир Путин знал, что у России в мире негативный имидж, и хотел это изменить. Кремль стал разрабатывать соответствующие программы.
Она и ее муж Сергей Зверев, бывший заместитель председателя администрации президента при Ельцине, основали компанию по связям с общественностью, и у них родилась идея. «В современном мире нет смысла вести обычную пропаганду или врать, потому что это сразу видно», — сказала она.
В России тогда были положительные изменения, например, экономические реформы. Миронюк и Зверев подумали, что Россия должна апеллировать к мировому общественному мнению с помощью лоббистов, крупных компаний по связям с общественностью и экспертов. «Общаясь с ними на реальной основе, можно добиться перемен за три-пять лет, так как происходящие изменения к лучшему будут заметны не только местному населению, но и западным странам», — считала она.
Но в 2006 году она заметила, что Путин утратил интерес к медленному, постепенному изменению имиджа России. Когда началось вещание Russia Today, Миронюк поняла, что этот канал станет главным средством пропаганды на международной арене, и сосредоточила усилия на улучшении и развитии РИА «Новости», где она работала на управленческих должностях с 2003 года.
Если кто-нибудь понимает принципы работы российской прессы, так это Миронюк. И она настаивает, что западное представление о российских СМИ как о масс-медиа под контролем в советском стиле ошибочно. «У них нет идеологии», — подчеркнула она.
«Это контроль, контроль и еще раз контроль. У них одна стратегия — „во что бы то ни стало“. Ни идеологии, ни другой стратегии, ни подхода, ни понимания. Нет, нет, нет! Они борются за влияние на Путина, за близость к нему», — объяснила Миронюк.
«В России принятие решений связано с большими деньгами. Если вы контролируете медиа, рекламу и все остальное, то вы имеете всю полноту власти. Но это ежедневная борьба за выживание. Стоит вам расслабиться, как вас съедят», — сказала она.
В Советском Союзе, пояснила она, были некоторые правила. Сегодня в России никаких правил нет: «Вы никогда не можете знать заранее, на что наступите. То, что вчера было нормой, завтра окажется ошибкой и нарушением».
Война на Украине подняла рейтинг внутренних российских телеканалов до небес. Федеральные телеканалы расширяли выпуски новостей — с получаса до часа, а теперь уже и до двух часов. Рейтинг Путина тоже взлетел. Мартовский опрос Левада-центр показал, что 83% россиян поддерживают президента.
Но некоторые журналисты сомневаются, продлится ли такое положение долго. «Пропаганда становится настолько отвратительной, что даже те, кто раньше верил ей, начинает сомневаться, — говорит владелица телеканала «Дождь» Синдеева. — Пропаганда объединила людей вокруг идеи, что страна встает с колен и становится сильной. Но сейчас пропаганда стала такой дикой и навязчивой, что люди сомневаются».
По ее словам, она видела данные о том, что люди начинают с недоверием относиться к точности российских новостных репортажей, «и это первый признак падения доверия». Синдеева припомнила, как на закате советской эпохи люди совершенно перестали верить тому, что видели и слышали, и стали большими специалистами в умении цинично читать между строк.
Симоньян отрицает, что она занимается пропагандой, и что контролируемое Кремлем телевидение превращает россиян в зомби. «Российское телевидение — не настолько всемогущее, как пишут в западных СМИ... Было бы просто управлять страной, если бы для этого было достаточно контролировать телевидение и с его помощью заставлять людей выполнять вашу волю. Но это так не работает! И никогда не работало!»
«Вы помните, что советское телевидение говорило людям?» — спросила она.
«Они не верили», — ответила я.
«Вот именно! Вот именно! Если говорить людям нечто, чего они не ощущают как правду, то они не поверят», — сказала она.
Симоньян убеждена, что зрители по всему миру не доверяют мейнстримным (читай — западным) СМИ. RT превратила сомнение в свой главный маркетинговый слоган: «Спрашивай больше». Для Путина очень важно контролировать СМИ внутри страны, чтобы создать единую платформу для сплачивания нации. Но на международной арене Кремль ведет себя иначе. RT не пытается присвоить себе монопольное право на правду. Телеканал лишь хочет подорвать доверие к западным СМИ и вывалить на зрителей «альтернативную» информацию.
«Мы служим дополнением, мы показываем то, что другие не показывают, вот в чем смысл», — говорит Симоньян.
Владимир Путин методично устанавливал правительственный контроль над российскими СМИ внутри страны и за ее пределами. Но по поводу RT он говорит, что он только пытается противостоять попыткам Запада промывать людям мозги.
В октябре Путин полетел в Аргентину на открытие вещания RT на испанском языке. «Право на информацию относится к одним из наиболее важных и неотчуждаемых прав человека», — заявил он.
Но при этом президент указал и на «темную сторону» бурного развития электронных СМИ, которые становятся средством манипулирования общественным мнением. Некоторые страны, сказал Путин, стараются присвоить себе монопольное право на правду и подчинить другие страны своим интересам. В таких условиях крайне необходимы альтернативные источники информации, например, RT, отметил он.
Разговаривая с Песковым, пресс-секретарем Путина, я спросила, что Россия хочет сказать миру. «Это хороший вопрос. Сказать что-нибудь миру — не главная цель. Главная цель, это чтобы люди спросили себя, достаточно ли им одной точки зрения, которая весьма односторонняя, или нужно разнообразие», — ответил он.
Тем временем внутри России разнообразие мнений стремительно исчезает. Убийство Бориса Немцова на мосту рядом с Кремлем в феврале, потрясшее страну, обеспокоило быстро сокращающееся количество независимых журналистов, все еще работающих в этой стране.
Зато российское правительство тратит около миллиарда долларов на международное вещание, в основном, на RT, если верить неофициальным данным. Песков назвал сумму завышенной, но добавил: «Вообще-то нам бы хотелось тратить больше, мы были бы рады тратить миллиарды долларов, потому что весь мир — заложник информации».
Джилл Догерти — научный сотрудник Международного центра Вудро Вилсона и бывший руководитель московского бюро CNN
