В Национальной опере состоялся сольный концерт украинского певца, который входит в число исполнителей с невероятно высокими мужскими голосами. Таких вокалистов в мире всего десять
Если только слушать голос Юрия Миненко, может показаться, что поет оперная дива. Тембр его голоса на октаву выше общепринятых мужских голосов, ему под силу партии, написанные для сопрано. Таких оперных исполнителей называют контртенорами. В мире их всего десять человек — тех, кого приглашают на постановки в ведущие театры Европы и Америки. Среди них только один украинец — Юрий Миненко.
Его гастрольный график расписан на три года вперед. После сольного концерта в Национальной опере Украины Юрий будет отдыхать. А уже с августа вновь отправится на гастроли. Украинского певца ждут оперные сцены Вены, Милана, Мадрида, Барселоны, Цюриха. Ему не раз предлагали остаться в Европе навсегда, но Миненко признается, что силу для своего голоса черпает только на родной земле, в Украине.
— Юрий, вы стали первым украинским контртенором попавшим в финал конкурса оперных певцов ВВС в Кардиффе.
— Этот конкурс считается одним из самых престижных в оперном искусстве. Он транслируется в прямом эфире на весь мир. Что-то вроде оперного «Евровидения». Я стал финалистом в двух категориях. Это было не первое мое участие в международном конкурсе, но именно благодаря ему я стал узнаваем, оказавшись первым контртенором за всю историю существования этого конкурса. Отборочный тур проходил в Киеве. Приехав в столицу из Одессы, страшно волновался. В жюри — иностранцы, знаменитости, выдающиеся педагоги.
Честно говоря, не поверил собственным ушам, когда услышал свое имя. Это означало, что буду представлять Украину в Кардиффе. Собственно, этот момент стал переломным в моей биографии. Конкурс дал мне возможность выйти на мировой уровень. Меня стали приглашать ведущие оперные театры мира. По сути, именно к этому и стремится каждый артист.
— Тогда вам предлагали остаться за границей?
— Подобные предложения поступают и сейчас. Но я никогда не рассматривал для себя возможность покинуть Украину. Люблю свою страну, пусть это звучит пафосно. Здесь мне дышится лучше, чем в каком-либо другом месте. Мы с семьей давно уже осели в Одессе, я не из тех, кто рвется в другие страны. Несколько лет назад была возможность уехать и в Россию. Меня до сих пор приглашают на постановки в Большой театр. Но я для себя поставил табу на въезд в Россию. Отказываюсь от всех контрактов из-за отношений между нашими странами.
— На сколько лет расписан ваш рабочий график?
— У меня уже есть график на 2020 год. Это оперные контракты, которые составляются заблаговременно. На их реализацию часто уходит до полугода. В 2020 году планирую петь в Париже, на сцене Оперы Бастилии. Конечно, такой напряженный график у меня был не всегда. Моя жизнь резко изменилась после участия в конкурсе ВВС. Сейчас уже могу сам выбирать те контракты, которые мне нравятся. Мой график отработан — три-четыре премьерные постановки в год. Это достаточно сложно, но интересно. В следующем году у меня будет пять постановок.
— С другой стороны, это довольно приличные деньги.
— Чувствую себя вполне уверенно. Я не переживаю о том, что будет с моей семьей завтра и это, по-моему, самое главное. Благодаря зарубежным контрактам получил возможность что-то делать и на родине. Потому что ни для кого не секрет — заработать в Украине оперным искусством нереально.
*В опере «Снегурочка» Юрий Миненко исполняет партию Леля
— Каким был ваш первый серьезный зарубежный контракт?
— В конце двухтысячных годов я был приглашен в Национальный оперный театр Мангейма (Германия) спеть партию Аннио в опере Моцарта «Милосердие Тита». Режиссером постановки был известный немецкий мастер Густав Крамер. По сути, это стало началом моей творческой карьеры. Тогда я получил первый серьезный гонорар, заложив первый кирпичик своего большого дома.
Сегодня, по сути, у меня есть все, что нужно для комфортной жизни — дом, хорошая машина. Но так было не всегда. До 2009 года я работал в Украине, преподавал в Музыкальной академии в Одессе и, конечно, на свою зарплату разгуляться не мог. Это были не деньги, а просто насмешка.
— О чем вы сейчас мечтаете?
— Я хочу, чтобы в Украине установился мир и моя семья была здорова. Давно понял, что именно это является для человека самым главным. Уж никак не золото и бриллианты.
— Для мужчины ваш голос уникален.
— Это правда. Нас, контртеноров, поющих в опере, в мире всего 10 человек. Мы все друг друга знаем, поддерживаем хорошие отношения, никакой конкуренции. Из Украины в Европе я работаю один, из России — трое.
— Поете женские партии?
— Партии для контртеноров были написаны еще в XVI—XVIII вв.еках. Это была эпоха кастратов, когда в драматических и оперных театрах играли только мужчины. Композиторы писали для них и женские, и мужские роли. Я никогда не исполнял женские партии, потому что у меня крупная комплекция. Хотя, признаюсь, всегда хотелось воплотить женский образ.
— Вас никогда не смущало, что поете слишком высоким для мужчины голосом?
— Не чувствовал каких-то неудобств даже в детстве. Наверное, просто никто специально не обращал на это мое внимание. Я всегда пел так, как хотел. Меня даже не пытались поломать. У меня была довольно поздняя мутация — после 18 лет, она прошла достаточно спокойно, не изменив тембр моего голоса. Кто-то во время ломки голоса начинает петь фальцетом, я же продолжал издавать звуки полным голосом на низком дыхании.
Начал заниматься музыкой с первых классов общеобразовательной школы. Учился по классу фортепиано, потом поступил в музыкальное училище в Житомире на дирижерско-хоровое отделение. Там же стал петь. Однажды преподаватель услышал, как я пою, и предложил попробовать свои силы, исполнив знаменитую «Песенку жареного гуся» немецкого композитора Карла Орфа. У меня получилось. Потом выучил арию Орфея — и понеслось.
— Голос достался вам в наследство?
— У нас вся семья поющая. Мама учила меня народным песням, но профессионально музыкой никто не занимался. Такого высокого голоса, как мой, никто не имел. Петь для меня было все равно, что дышать. Тем не менее в детстве я совершенно не думал о певческой карьере. Мечтал быть хирургом. Но мама часто повторяла: «Ты должен заниматься музыкой». Она всегда в меня верила, собственно, благодаря маме я и пришел на сцену.
Несмотря на многие трудности, никогда не жалел о том, что сделал такой выбор. У меня достаточно философское отношение к жизни — все идет так, как должно. Даже тогда, когда было сложно с финансами, не мог себе чего-то позволить. Но я не требовательный человек, мне достаточно мало нужно.
— У вас сейчас серьезный райдер?
— Знаете, я не люблю пафоса и слово «звезда» вызывает у меня отвращение. В моем райдере нет запредельных желаний. Все достаточно скромно: хороший отель, трансфер из аэропорта. Хотя некоторые мои коллеги прописывают невероятные требования, к примеру, каждый день усыпать лепестками роз постель. Для меня главное, чтобы имелся Интернет, и я был все время на связи. Моими делами занимается агент, который находится в Вене. Я плачу определенный процент с суммы своего гонорара, но это совершенно нормально. Театры мира никогда напрямую с певцами не работают и деньги в конвертах не дают. С каждой полученной копейки мне приходится платить налог.
— Говорят, самый высокий для певцов налог в Италии.
— Это правда — пятьдесят процентов. Во Франции — 30 процентов, Америке — 31. В Германии доходит до 48 процентов, все зависит от региона, где вы работаете. Контракты бывают разными. Например, Франция с нынешнего года отменила оплату певцам перелета и жилья. Но это не критично. Гонорары в Европе в сотни раз больше, чем в Украине.
— Один из недавних ваших спектаклей состоялся в Париже. Вы выходили на сцену в роли Леля в опере «Снегурочка» в достаточно неожиданном образе…
— Это была современная трактовка сказки, имеющая мало общего с классическим сюжетом. Сейчас подобные эксперименты на Западе весьма популярны. По версии режиссера, события происходят в наши дни, Снегурочка погибает от неразделенной любви к Лелю. Кстати, я стал первым мужчиной — исполнителем роли Леля в этой опере. Раньше ее исполняли женщины. Специально для меня был пошит роскошный парик из натуральных светлых волос. Со временем я хотел бы его выкупить. Появляюсь на сцене в майках, рубашках в клетку, джинсах. В общем, Лель, живущий в современном мире. Пришлось выучить партию всего за три дня, потому что у предыдущего исполнителя накануне премьеры начались проблемы с голосом. Прилетел в Париж, попав в Оперу Бастилии. Это один из самых больших оперных театров мира — более 4 тысяч зрителей.
— Как вы бережете свой голос?
— Особых секретов нет. Стараюсь не злоупотреблять алкоголем, не курить, не есть мороженого. Но я никогда кардинально не меняю свой образ жизни накануне концертов. Сажусь на диету только тогда, когда надо сбросить пару килограммов. Моя система питания достаточно простая — ем в основном рыбу и овощи. Поэтому люблю гастролировать в Испании, Греции — кухня этих стран мне полностью подходит. Да и сам я люблю поколдовать у плиты. Почему нет? Единственное, чего не умею готовить, — борщ. Здесь пальму первенства отдаю жене. Вместе с дочерью печем тортики и печенье. За три часа до начала спектакля перестаю есть. Пью только чай или воду. И во время постановки за кулисами не перекусываю. Хотя многие певцы любят подзарядиться долькой шоколада.
— Говорят, для певцов самое страшное — забыть во время партии слова.
— Не дай Бог! Хотя, признаюсь, со мной такое бывало. Во многих партиях, которые исполнял, часто звучат речитативы. Запомнить их слово в слово сложно. Мы, певцы, знаем это и стараемся друг друга поддерживать на сцене. Поэтому, если я что-то забуду, партнер мне помогает так, что это совершенно не заметно для зрителя. Раньше во многих театрах были суфлеры, теперь в Европе их нет. Остались только в наших театрах. Так что роль приходится заучивать назубок. На это уходит около месяца. У меня сложилась своя схема заучивания. Занимаюсь каждый день по полтора часа.
— Вы никогда не молчите?
— Делаю перерыв летом. После концерта в Национальной опере Украины месяц буду молчать — проведу время с семьей дома, под Одессой. Потом снова на сцену. Барочные спектакли довольно сложные в постановке. Часто на одни только примерки и пошив костюмов уходит несколько месяцев. Помню, как для постановки в Швейцарии для меня шили наряд из кожи. Я находился в нем на сцене четыре часа. Честно говоря, думал, что просто не смогу дышать, но натуральный материал оказался достаточно комфортным.
— У вас есть особый ритуал перед выходом на сцену?
— Читаю молитву «Отче наш», сжимаю в кулаке крестик из оливкового дерева на простом шнурочке, который в свое время купил в Иерусалиме, и выхожу к зрителям.
