В этому году школьники сдают Единый госэкзамен в пятнадцатый раз. За это время ЕГЭ существенно изменился, однако отношение к нему остается неоднозначным. Журналист Михаил Кожухов специально для «Ленты.ру» поговорил с идеологом тестовой системы, бывшим министром образования, ректором РУДН Владимиром Филипповым об эффективности экзамена, смене образовательных парадигм и противниках ЕГЭ.
Михаил Кожухов: Вот одно из заданий ЕГЭ: «Найдите понятие, которое является обобщающим для следующего ряда: мотив, компонент, цель, процесс, результат, метод».
предлагает отменить ЕГЭ и вернуться к традиционным экзаменам, потому что «ЕГЭ своей примитивностью разрушает школьное образование и приводит к значительному падению уровня знаний школьников». Что скажете?Абсолютное большинство стран мира, включая США, имеют систему, аналогичную ЕГЭ, и живут не хуже нас. ЕГЭ, конечно, надо совершенствовать, но все забывают две основные причины, которые привели к его появлению. Первая причина, очевидная в масштабах страны, — это необходимость равных возможностей для поступления. Раньше детям из регионов, из семей бюджетников надо было ехать в Москву, чтобы попробовать поступить в один какой-то вуз.
Много в МГИМО учится детей из алтайских или белгородских деревень?
В советское время у нас в московских вузах учились 75 процентов иногородних и 25 процентов москвичей.
Были квоты.
Никаких квот не было, я сам приехал из Волгоградской области, из Урюпинска, и поступил. Но уже в 90-е годы пропорция стала обратной. Сейчас она опять изменилась: в московские вузы по ЕГЭ поступает больше иногородних, чем москвичей. Отсюда самая большая проблема сейчас и в МГУ, и в МГИМО, и в РУДН — это общежития. У всех ректоров это главная проблема.
Москва долгое время не вводила ЕГЭ до конца. У меня был разговор с руководством Москвы, когда мне сказали: «Ты же понимаешь, в московские вузы будут поступать больше детей из других регионов, там больше талантливых детей, и куда мы денем своих выпускников?» Я по-честному говорил, пусть они в Рязань едут, в Тулу, как выпускники во Франции и Англии. Мне отвечали: «Ты что, Филиппов, как это москвич поедет в Рязань, Тулу?!» А почему, оканчивая парижские или лондонские школы, они едут в другие города?
На днях был опубликован рейтинг вузов, где региональные университеты впервые подтянулись вверх, раньше этого не было.
Это другая проблема. Но первая задача решена. Сейчас дети посылают документы в пять вузов, в каждый на три специальности. Родители сидят в интернете и видят, в каком вузе, на каком месте, с какими баллами находится и их ребенок, и его конкуренты.
Многие, в том числе ректор МГУ Садовничий, нашли способ борьбы с этим. Они ввели собственные экзамены, к которым дети готовятся с репетитором.
У нас менее пяти процентов вузов страны имеют право вводить собственные экзамены. Я как ректор считаю издевательством над родителями, когда ребенок имеет высокие баллы, а ему говорят: ты приезжай к нам из Сибири и еще один экзамен попробуй сдать.
Вторая задача, которая стояла перед ЕГЭ, была связана с объективностью поступления. Не буду произносить слово «коррупция», но при каждом вузе были репетиторы, курсы, договорные школы. Репетитор, готовивший по математике, например, в МГИМО, к поступлению в Бауманку не готовил, там был свой репетитор, и он знал, какие на экзамене будут задания.
Я говорил с юношей, оканчивающим сейчас 11-й класс, и он рассказал, что весь год занимался с репетитором, чтобы сдать ЕГЭ.
Хорошо, что он стремится с хорошими баллами ЕГЭ сдать и поступить в хороший вуз. В западной системе тоже есть репетиторы. Если брать XIX век, всех детей наших дворян, они все занимались с репетиторами. Это нормально.
Дополнительно к лицеям и школам благородных девиц? Я об этом не слышал.
Нанимали то французов, то еще кого-то, чтобы с детьми занимались.
Мне кажется, это для маленьких.
Нет. Еще раз повторю, мы ставили две задачи. Первая, связанная с объективностью поступления, решена.
Сейчас возникла проблема, подтверждающая правоту нашего подхода. Губернаторы официально жалуются, что ЕГЭ вымывает талантливых ребят. Они уезжают в московские вузы и не возвращаются назад.
Это не проблема ЕГЭ, а проблема устройства страны и распределения ресурсов.
Руководство страны им так и отвечает: создавайте у себя условия, чтобы дети возвращались. Но большинство способных ребят из лучших школ регионов с высокими баллами поступают в хорошие московские вузы, в тот же МГИМО. В МГУ поступает очень много ребят из регионов, и они не возвращаются обратно.
Я когда-то пытался поступить в МГИМО и не прошел по конкурсу родителей. А недавно меня приглашали выступить, и я стыдливо оставил свою машину подальше, потому что она плохо выглядела в ряду тех машин, на которых приехали студенты. Сомневаюсь, что двери МГИМО распахнуты точно так же, как и двери других вузов. Ответьте как ректор РУДН: у вас нет репетиторства?
А какой смысл? У нас нет дополнительных экзаменов, я принципиально отказался от них, когда мы вводили ЕГЭ.
Вам кажется, что эту коррупционную составляющую удалось снизить?
Существенным образом. Репетиторы при вузах исчезли, ребенок по интернету видит, в каком вузе он на каком месте, где он проходит по баллам, а где нет. Причем выбор стал намного больше.
Одна из главных претензий к ЕГЭ заключается в том, что весь последний год ребенок учится сдавать ЕГЭ, натаскивается на правильное заполнение клеточек, а не пытается охватить некий объем знаний.
Возможно, это такая методика, методология, но такого, конечно, не должно быть. Когда мы вводили экзамен, говорилось: давайте мы опубликуем по 10 тысяч вопросов по химии, биологии, математике, и чтобы ни единого другого вопроса на экзамене не было. Если ребенок выучит 10 тысяч вопросов — честь и хвала ему.
Эту идею не поддержали?
Она реализуется, уже несколько тысяч вопросов в банке данных есть. Как будет 10 тысяч, мы их откроем.
С другой стороны, когда ребята знают предмет по сути, натаскивание на ЕГЭ не нужно. На встрече со студентами физтеха Владимир Путин спросил их про ЕГЭ, и один парень ему сказал: «Это элементарно для нас, мы не задумывались, у нас у всех не меньше 90 баллов». Никто из них не готовился специально к ЕГЭ.
Вы физик, в этом все дело. И понятно, что Физтех — особенное место, которое всегда привлекало лучших. Но если все хорошо, почему ЕГЭ вызывает такое раздражение у общества?
Против ЕГЭ была вся сложившаяся система. Большинство учителей были против. Раньше они сами ставили оценку, а сейчас учитель сидит и ждет, как его дети в другой школе сдадут ЕГЭ, у него дрожат руки.
Преподаватели вузов были против, потому что раньше они к экзаменам сами готовили. Ректоры были против, потому что у них была большая власть — этого возьму, этого не возьму. Это был серьезный административный рычаг, просили все — прокуроры, судьи, начальники УВД, пожарные, и всем ректор говорил, возьмет или не возьмет.
А вот большинство регионов ответили, что, наконец, получили механизм объективного поступления в вузы, социального лифта, большинство семей сказали, это отменять ЕГЭ не надо. Учись хорошо — и ты будешь в лучшем вузе страны.
У меня есть ощущение, что сегодняшний выпускник отличается от выпускника советской школы так же, как питекантроп от современного человека по уровню знаний.
Когда я читаю курс лекций для студентов, я начинаю с двух цитат. Первая говорит о том, что дети злокозненны и не уважают взрослых. Это первый век до нашей эры. Еще одна, найденная на глиняных развалинах Вавилона, — о том, что старшее поколение считает все последующие хуже себя.
В педагогике есть важный факт — мы оцениваем так, как нас учили, это проблема учителей. Как министр я много ездил по регионам и говорил с преподавателями. Они привыкли ученику задавать вопрос, заранее зная свой ответ, поэтому они слушают меня и говорят «Правильно сказал — неправильно сказал». А ответы сейчас новые, задачи новые. Кто жил в информационном веке? Кто ставил эти вопросы: как читать Толстого не по книжкам, подписывая на полях, а листая с планшета в метро? Какие технологии здесь?
В наши с вами студенческие годы были понятия «интеллигентный человек», «культурный человек», «образованный человек», которые предполагали конкретные вещи. Как правило, семья выписывала журнал «Иностранная литература», «Литературную газету». У меня ощущение, что эта основа сменилась на что-то другое. Школьники не знают Маяковского, Толстого, Достоевского. Что пришло вместо этого?
Пока не пришло то нужное и оптимальное, потому что информационные технологии, техника опережает наши педагогические возможности. Это намного более инерционный процесс. Мы привыкли учить так, как учили нас.
В этой связи изменился посыл самого общества. Почему раньше надо было много читать? Потому что была парадигма, которая подвигала людей на поиск знаний, информации — «Миром владеет тот, кто владеет информацией». Сейчас парадигма другая — «Миром владеет тот, кто быстрее находит нужную информацию». Важен не объем, а скорость.
В преподавании биологии теперь нужно не то, что давали раньше. Например, сколько существует видов дождевых червей, за считаные секунды можно в поисковике посмотреть. Сейчас надо учить другому.
Реформа образования была делом вашей жизни, может быть, вы не готовы признать в том, что это была ошибка, и школу надо было реформировать как-то по-другому?
Чтобы что-то улучшать, надо сначала это измерить. А когда у вас четверка по физике в одном и другом аттестате — это две разные четверки, как их сравнивать? Нет единого измерителя. А сейчас ясно, у какого учителя дети лучше сдают ЕГЭ, и к ним очереди.
Моя аспирантка писала диссертацию о том, как аренда квартир дорожает вокруг хороших школ. Вот она, экономика. Без единого измерителя, вы не можете понять, что четверка по физике лучше в той или иной школе. ЕГЭ теперь говорит — вот вам данные. Эта школа хороша в химии и биологии, а вот эта — в языках. Нельзя говорить о качестве, если нет единого измерителя.
Не осмелюсь спорить по поводу физики, но есть известный исторический эпизод: Ленин выучил английский язык, приехал в Лондон и ничего не понял. Может быть, не все предметы могут быть подвержены такому способу измерения? В иностранных языках, истории, литературе попытка ввести измеритель происходит из-за того, что власть в образовании принадлежит представителям точных наук — физикам, математикам. А гуманитарии сидят и продолжают читать литературу.
Вы думаете, вопросы по литературе писали биологи или химики? Их писали доктора наук, филологи, школьные учителя. Равно как и не гуманитарии придумывают якобы глупые вопросы по физике или химии.
Итак, ЕГЭ — это хорошо и правильно?
Другого варианта нет, если мы хотим решить проблему доступности. Для такого огромной страны, как наша, это надо было ввести раньше, чем это сделали маленькие Германия и Франция. У нас одна Якутия равна по территории четырем Франциям, рядом Красноярский край — пять Франций, а мы заставляли детей ехать в Москву сдавать экзамены.
